Неточные совпадения
— Annette,
надеюсь, что ты будешь аккуратна попрежнему, однако будь осторожна
с лимоном, ибоМуханов мне сегодня сказал, что уже эта хитрость открыта, и я боюсь, чтобы она нам не повредила.
Ma chère Catherine, [Часть письма — обращение к сестре, Е. И. Набоковой, — в подлиннике (весь этот абзац и первая фраза следующего) по-французски] бодритесь, простите мне те печали, которые я причиняю вам. Если вы меня любите, вспоминайте обо мне без слез, но думая о тех приятных минутах, которые мы переживали. Что касается меня, то я
надеюсь с помощью божьей перенести все, что меня ожидает. Только о вас я беспокоюсь, потому что вы страдаете из-за меня.
Я
надеюсь, что Михаила
с вами в переписке. Как я рад, что он опять офицер; напишите, чтобы он ко мне послал грамотку, авось дойдет.
Я
надеюсь, что Annette не откажется повидаться
с его матерью и сестрами и сказать им, что мы имели сие утешение и что их Михайло уехал из Шлиссельбурга 29 сентября сего года
с первой партиею.
Ты удивляешься, друг Оболенский, что до сих пор я не говорю тебе словечка:
надеюсь с полною уверенностию, что ты меня не упрекаешь в чем-нибудь мне несвойственном.
Прощай — разбирай как умеешь мою нескладицу — мне бы лучше было
с тобой говорить, нежели переписываться. Что ж делать, так судьбе угодно, а наше дело уметь
с нею мириться.
Надеюсь, что у тебя на душе все благополучно. Нетерпеливо жду известия от тебя
с места.
Поехал дальше. Давыдовых перегнал близ Нижне-удинска, в Красноярске не дождался. Они
с детьми медленно ехали, а я, несмотря на грязь, дождь и снег иногда, все подвигался на тряской своей колеснице. Митьков, живший своим домом, хозяином совершенным — все по часам и все в порядке. Кормил нас обедом — все время мы были почти неразлучны, я останавливался у Спиридова, он еще не совсем устроился, но
надеется, что ему в Красноярске будет хорошо. В беседах наших мы все возвращались к прошедшему…
Приехавши ночью, я не хотел будить женатых людей — здешних наших товарищей. Остановился на отводной квартире. Ты должен знать, что и Басаргин
с августа месяца семьянин: женился на девушке 18 лет — Марье Алексеевне Мавриной, дочери служившего здесь офицера инвалидной команды. Та самая, о которой нам еще в Петровском говорили. Она его любит, уважает, а он
надеется сделать счастие молодой своей жены…
Опоздал я сегодня беседой
с тобой —
надеюсь, что ты простишь нескладицу больного человека.
Верная моя Annette строит надежды на свадьбу наследника, [Семьи декабристов
надеялись, что в связи со свадьбами своей дочери Марии (1839) и сына Александра (1841) Николай I облегчит участь сосланных; их надежды были обмануты.] писала ко мне об этом
с Гаюсом, моим родственником, который проехал в Омск по особым поручениям к Горчакову; сутки прожил у меня.
Ты невольно спрашиваешь, что будет
с этими малютками? Не могу думать, чтобы их
с бабушкой не отдали родным, и
надеюсь, что это позволение не замедлит прийти. Кажется, дело просто, и не нужно никаких доказательств, чтобы понять его в настоящем смысле. Не умею тебе сказать, как мне трудно говорить всем об этом печальном происшествии…
Верно, что вам трудно о многом говорить
с добрым Матвеем Ивановичем. Он не был в наших сибирских тюрьмах и потому похож на сочинение, изданное без примечаний, — оно не полно.
Надеюсь, он найдет способ добраться до Тобольска, пора бы ему уже ходить без солитера…
С самого начала, говоря откровенно, я не смел
надеяться на полное выздоровление, просил бога, чтобы он подкрепил страдалицу в борьбе
с тяжкою болезнию. Она приготовилась к перевалу, хотя несознательно встретила этот переход: всякая болезнь имеет своего рода конец.
Скоро я
надеюсь увидеть Вильгельма, он должен проехать через наш город в Курган, я его на несколько дней заарестую. Надобно будет послушать и прозы и стихов. Не видал его
с тех пор, как на гласисе крепостном нас собирали, — это тоже довольно давно. Получал изредка от него письма, но это не то, что свидание.
Сенатора прислали
с целой ордой правоведцев; они все очищают только бумаги, и никакой решительно пользы не будет от этой дорогой экспедиции. Кончится тем, что сенатору, [Сенатор — И. Н. Толстой.] которого я очень хорошо знаю
с давних лет, дадут ленту, да и баста. Впрочем, это обыкновенный ход вещей у нас. Пора перестать удивляться и желать только, чтобы, наконец, начали добрые, терпеливые люди думать: нет ли возможности как-нибудь иначе все устроить? Надобно
надеяться, что настанет и эта пора.
Прошли еще две недели, а листки все в моем бюваре.Не знаю, когда они до вас доберутся. Сегодня получил письма, посланные
с Бибиковым. Его самого не удалось увидеть; он проехал из Тюмени на Тобольск. Видно, он
с вами не видался: от вас нет ни строчки. А я все
надеялся, что этот молодой союзник вас отыщет и поговорит
с вами о здешнем нашем быте. Муравьев, мой товарищ, его дядя, и он уже несколько раз навещал наш Ялуторовск.
С божиею помощью все устроится к лучшему — Тони в нескольких словах хорошо познакомил меня
с вами;
надеюсь, что и меня вы сколько-нибудь знаете, следовательно, вы позволите мне без обыкновенных рекомендаций просить вас не считать меня чужим.
Позвольте
надеяться, что вы иногда будете приписывать в письмах вашего мужа.
С сердечною признательностью за вашу доброту ко мне остаюсь преданный вам.
С этой почтой было письмо от родных покойного Вильгельма, по которому можно
надеяться, что они будут просить о детях. Я уверен, что им не откажут взять к себе сирот, а может быть, и мать пустят в Россию. Покамест Миша учится в приходском училище. Тиночка милая и забавная девочка. Я их навещаю часто и к себе иногда зазываю, когда чувствую себя способным слушать шум и
с ними возиться.
Поджидал все почту, но нет возможности
с хозяином-хлопотуном — он говорит, пора отправлять письмо. Да будет так! Salut! Еще из Тобольска поболтаю, хоть
надеюсь до почты выехать. Долго зажился на первом привале, лишь бы вперед все пошло по маслу. [В Тобольске Пущин жил у Фонвизиных.]
На этих днях я получил листок от Ивана Дмитриевича (
с ялуторовскими друзьями я в еженедельной переписке). Он меня порадовал вашим верным воспоминанием, добрая Надежда Николаевна. Вы от него будете знать об дальнейших моих похождениях. Надобно только благодарить вас за ваше участие: будем
надеяться, что вперед все пойдет хорошо; здесь я починил инвалидную мою ногу и дорогой буду брать все предосторожности.
Портрет Михаила Сергеевича
надеюсь вам привезти. Попрошу сделать копию
с того, который он сам рисовал
с себя… [Об автопортретах Лунина — в сб. «Декабристы и их время», 1951, стр. 303 и сл.; три из них воспроизведены в книгах о М,
С. Лунине 1923 и 1926 гг.]
Я все
надеюсь, что не
с гнилого Запада явится заря, а
с Востока, то есть от соединения славянских племен.
На днях был у меня моряк Каралов
с твоим листком от 5 марта. Читал его
с признательностию, мне стало так совестно, что я очень бранил себя и пишу тебе мою повинную
с сыном нашего Якушкина, который был здесь ревизором в Тобольской губернии по межевой части. — Он
надеется тебя лично увидеть и дать изустную весть обо мне.
Матвей мне говорил, что вы хотите участвовать в сборе для bon ami. [Добрый друг (франц.).] Когда-нибудь пришлите ваши 10 целковых. Я
надеюсь к ним еще кой-что прибавить и все отправлю. Вероятно, он обратился и в Иркутск, хотя и там, при всех богатствах, мало наличности. Как это делается, не знаю. [В Иркутске жили семьи
С. Г. Волконского и
С. П. Трубецкого, получавшие от родных большие суммы. Все состоятельные декабристы много помогали неимущим товарищам и их семьям.]
Заботливо теперь у меня — паралич бедной Михеевны совершенно срезал и нас. Вот скоро три недели, что мы все возимся
с нею, но успеха мало и вряд ли можно
надеяться на выздоровление. Она всегда была, на старости лет, олицетворенная деятельность; и тем ей теперь труднее, нежели другому, привыкшему хворать, — делаем, что можем, — и это наша прямая обязанность за ее заботы об нас в продолжение 13 лет.
Пора сказать тебе несколько слов и поблагодарить Таню за записочку
с первой станции. Именно будем
надеяться на бога любви — он устроит один то, что настоящим образом не укладывается в голове. В одном уверен, что мы должны увидеться.
Впрочем, я
надеюсь, что вам понравится иметь дело
с А. Н. Муравьевым, и, во всяком случае, достигнувши Нижнего, вы на пути, куда бы ни вздумали направить полет.
Пожалуйста, велите отыскать и перешлите запечатанным на имя моего брата Николая, в дом наш на Мойке. Скоро он будет иметь верный случай сюда. Жаль мне, что не мог он сам привезти, хотя
надеялся после последнего
с вами свидания.
…Не знаю, говорил ли тебе наш шафер, что я желал бы, чтоб ты, друг мой,
с ним съездила к Энгельгардту…
Надеюсь, что твое отвращение от новых встреч и знакомств не помешает тебе на этот раз. Прошу тебя! Он тебе покажет мой портрет еще лицейский, который у него висит на особой стенке между рисунками П. Борисова, представляющими мой петровский NoMep от двери и от окна. Я знаю, что и Егору Антоновичу и Марье Яковлевне будет дорого это внимание жены их старого Jeannot…
Теперь я к вам обращаюсь
с просьбой: сделайте мне одолжение — пришлите на время портреты, нарисованные покойным Николаем. Я недолго задержу их и
с благодарностью возвращу их вам сохранно… Позвольте
надеяться, что вы… исполните мою просьбу… Мне хотелось бы скорей получить портреты… [Пущин хотел иметь снимки
с этих портретов для своего собрания рисунков по истории декабристов.]
Жена
надеется на этой неделе получить ultimatum так или иначе и лететь в объятия супруга, ожидающего ее, но вместе
с тем требующего, чтоб она не спешилаи настоящим образом кончила дело. Она за насмешку принимает подчеркнутое слово…
Ты и Марья Николаевна без рассказов понимаете,
с какой радостью мы обнялись
с Аннушкой; ее наивная сердечная веселость при встрече удвоила отрадное чувство мое… Мы
с Аннушкой толкуем о многом — она меня понимает. Пребывание мое здесь будет иметь свой плод, как я
надеюсь. Покамест она остается, иначе невозможно: и жена того же мнения — мы не раз трактовали
с нею об этом предмете, нам обоим близком.