Неточные совпадения
Случалось, встретясь с нею в темных переходах коридора, и полюбезничать — она
многих из нас
знала, да и кто не
знал Лицея, который мозолил глаза всем в саду?
«Забудьте этот вздор, почтенный Сергей Львович! Вы
знаете, что Александру
многое можно простить: он окупает свои шалости неотъемлемыми достоинствами, которых нельзя не любить».
После первых наших обниманий пришел и Алексей, который, в свою очередь, кинулся целовать Пушкина; он не только
знал и любил поэта, но и читал наизусть
многие из его стихов.
—
Много успел со времени разлуки нашей передумать об этих днях, — вижу беспристрастно все происшедшее, чувствую в глубине сердца
многое дурное, худое, которое не могу себе простить, но какая-то необыкновенная сила покорила, увлекала меня и заглушала обыкновенную мою рассудительность, так что едва ли какое-нибудь сомнение — весьма естественное — приходило на мысль и отклоняло от участия в действии, которое даже я не взял на себя труда совершенно
узнать, не только по важности его обдумать.
У нас здесь
много книг прекрасных, но я не
знаю, что может лучше разойтись.
Мы так все теперь рассеялись, что, право, тоскливо ничего не
знать о
многих.
В Урике я
много беседовал о вас с Муравьевыми и Вольфом. Все они существуют там старожилами. Нонушке теперь гораздо лучше: она совершенно большая девушка и чрезвычайно милая. Александр — жених и, вероятно, теперь соединил уже свою участь с участью m-lle Josephine. Это супружество решено было в мою бытность там. Миша, мой крестник,
узнал меня и порадовал детскою своею привязанностию.
Вы
знаете, как мужчины самолюбивы, — я
знаю это понаслышке, но, как член этого многочисленного стада, боюсь не быть исключением [из] общего правила. Про женщин не говорю. Кроме хорошего, до сих пор в них ничего не вижу — этого убеждения никогда не потеряю, оно мне нужно. Насчет востока мы
многое отгадали: откровенно говорить теперь не могу, — когда-нибудь поболтаем не на бумаге. Непременно уверен, что мы с вами увидимся — даже, может быть, в Туринске…
На прошедшей неделе получил от Спиридова прямое письмо, в котором
много любопытного о нашем востоке. Статью о К. К. не стану вам передавать, вы все
знаете, и тоска повторять эти неимоверные глупости. Она до июля живет в Оёке.
Сюда пишут, что в России перемена министерства, то есть вместо Строгонова назначается Бибиков, но дух остается тот же, система та же. В числе улучшения только налог на гербовую бумагу. Все это вы, верно,
знаете, о
многом хотелось бы поговорить, как, бывало, прошлого года, в осенние теперешние вечера, но это невозможно на бумаге.
Не
знаю, удастся ли теперь
много с вами поболтать.
Поцелуй милого Тони, — меня удивляет, что он в эти лета так
много знает на память. Оболенский вместе со мной им восхищается. Он с дружеским участием крепко жмет тебе руку, любезный друг.
Я
знаю, что вам досталось в удел
много бодрости душевной, между тем она сильно испытуется.
Но этот круг теперь во
многом изменился; может быть, иного из старых знакомых встретишь и во
многом не
узнаешь.
Если хочешь
знать, справедлива ли весть, дошедшая до твоей Александры, то обратись к самому Евгению: я не умею быть историографом пятидесятилетних женихов, особенно так близких мне, как он. Трунить нет духу, а рассказывать прискорбно такие события, которых не понимаешь. Вообще все это тоска. Может быть, впрочем, я не ясно вижу вещи, но трудно переменить образ мыслей после
многих убедительных опытов.
Не
знаю, что сказать вам насчет петербургских новостей, — кажется,
много есть преувеличенного. Никак не понимаю, каким образом комюнизм может у нас привиться. [Речь идет о петрашевцах.]
Омское дело все в застое. По крайней мере ничего не
знаю. [Омское дело — дело купца Занадворова, обвинявшегося в уголовном деле. Чтобы запутать следствие, он заявил, что дал взятку Д. В. Молчанову, которого арестовали, осудили. Он заболел психически. Все это причинило
много страданий Неленьке, Волконским, всем декабристам, особенно Пущину.]
Матвей мне говорил, что вы хотите участвовать в сборе для bon ami. [Добрый друг (франц.).] Когда-нибудь пришлите ваши 10 целковых. Я надеюсь к ним еще кой-что прибавить и все отправлю. Вероятно, он обратился и в Иркутск, хотя и там, при всех богатствах, мало наличности. Как это делается, не
знаю. [В Иркутске жили семьи С. Г. Волконского и С. П. Трубецкого, получавшие от родных большие суммы. Все состоятельные декабристы
много помогали неимущим товарищам и их семьям.]
6 июня… Газеты мрачны. Высаживаются враги в разных пунктах наших садов и плавают в наших морях. Вообще сложное время, и бог
знает чем все это кончится. Настоящих действователей у нас не вижу. Кровь льется, и
много оплакиваемых…
31 генваря был у меня Корсаков, он уделил нам восемьчасов — это уже
много, при их скачке. Видел моих родных, привез от них письма. В Нижнем не
узнал Аннушку, которая его встретила, когда он вошел к директрисе… И от нее был с ним листок. М. А. просит, чтоб я Аннушку называл Ниной, в воспоминание ее дочери…
Я думал было тогда же обратиться с вопросом, но мне показалось, что это может быть принято за упрек, и к тому же, когда
узнал о смерти его и когда пришел бы мой вопрос,
много уже времени утекло.
Ты говоришь, добрая Марья Николаевна, что мое сердце любвеобильно.Ты совершенно справедливо это замечаешь — оно так создано, следовательно, не назовешь меня, читая эти строки, гречневой кашей. Бог помог природное настроение не утратить среди
многих толчков, доставшихся и на мою долю. И за это глубокое ему благодарение! Не
знаю, до какой степени плодотворна эта любовь, но
знаю, что она и мучение мое и отрада. Ты все это поймешь, не нужно пояснений. Впрочем, люблю потому, что приятно любить…
Взглянув на этот листок, вспомните того, который в последний раз видел вас в 1849 году в Селенгинске… Я искренно разделил с вами потерю вашу,когда
узнал о кончине моего доброго Николая Александровича. Этому прошло
много лет, но все не могу равнодушно вспомнить об истинно любимом мною и уважаемом товарище…
Аннушка мне пишет, что в Нижний ждут Басаргиных и что Полинька невеста Павла Менделеева, что служит в Омске. Может, это секрет, не выдавай меня. Летом они, кажется, едут в Сибирь. Когда
узнаю, что Басаргин в Нижнем, напишу к нему, что его крестник теперь Пущин, а не Васильев, хоть, может быть, ему это все равно, но я помню, как они
много для меня сделали, когда этот купчик явился на свет…
Много встречаю дельного, но толки гг. помещиков большею частью тоска, да я от них избавлен, никого почти здесь не
знаю.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да что стихи! я
много их
знаю.
Городничий. Что, голубчики, как поживаете? как товар идет ваш? Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что,
много взяли? Вот, думают, так в тюрьму его и засадят!..
Знаете ли вы, семь чертей и одна ведьма вам в зубы, что…
— // Я
знал Ермилу, Гирина, // Попал я в ту губернию // Назад тому лет пять // (Я в жизни
много странствовал, // Преосвященный наш // Переводить священников // Любил)…
В минуты унынья, о Родина-мать! // Я мыслью вперед улетаю, // Еще суждено тебе
много страдать, // Но ты не погибнешь, я
знаю.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь
знать вашего дядюшку. А, сверх того, от
многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.