Неточные совпадения
Вчерашняя почта привезла нам известие, что свадьба должна была совершиться 16 апреля. Следовательно, по всем вероятиям, недели через две узнаем здесь милость для детей. Это теперь главная моя забота. Как ни бодро смотрит моя старуха хозяйка, но отказ ее жестоко поразит. Я никак не
допускаю этой
мысли и не хочу видеть здесь продолжения жестокой драмы. Родные там убеждены, что будет по их желанию: значит, им обещано, но велено подождать до торжества.
Забыл с вами немного побраниться, добрая Елизавета Петровна. Вы говорите, что нам ловко будет возобновить знакомство, хоть и давно расстались.Я не
допускаю этой
мысли, мы не только знакомы, а всегда дружны. Были врозь; может быть, во время этой разлуки не все досказывалось, но, когда свидимся, все будет ясно и светло! Иначе я не понимаю наших отношений. С этим условием хочу вас обнять — наш сибирский завет непреложен: я в него верую несомненно.
Глядя на испитое, сморщенное лицо Хионии Алексеевны, трудно было
допустить мысль, что ей когда-нибудь, даже в самом отдаленном прошлом, могло быть шестнадцать лет.
Но за ней уже пристально следили, опасаясь, чтобы она чего-нибудь над собой не сделала, и в то же время не
допуская мысли, чтоб виноватая могла ускользнуть от заслуженного наказания.
Лицо его сияло, и он с каким-то безапелляционным легкомыслием, быстро и решительно, выбрасывал из себя один афоризм за другим, по-видимому даже не
допуская мысли, чтобы можно было что-нибудь ему возразить.
— Какое ж тут чудо? У кого же этого нет? — заметила вскользь председательша, никак не хотевшая
допустить мысли, чтоб у кого-нибудь могла быть гостиная лучше ее.
Неточные совпадения
Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы; полнота и глубина чувств и
мыслей не
допускает бешеных порывов: душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит; она проникается своей собственной жизнью, — лелеет и наказывает себя, как любимого ребенка.
— Отчего ты не хочешь
допустить свободы
мысли в женщинах! — проговорил он вполголоса.
— Скажите… Это — не в порядке дознания, — даю вам честное слово офицера! Это — русский человек спрашивает тоже русского человека… других
мыслей, честного человека. Вы
допускаете…?
Он даже вспомнил министра Делянова, который не хотел
допускать в гимназии «кухаркиных детей», но тут его несколько смутил слишком крутой поворот
мысли, и, открывая дверь в квартиру свою, он попытался оправдаться:
— Вы очень много посвящаете сил и времени абстракциям, — говорил Крэйтон и чистил ногти затейливой щеточкой. — Все, что мы знаем, покоится на том, чего мы никогда не будем знать. Нужно остановиться на одной абстракции.
Допустите, что это — бог, и предоставьте цветным расам, дикарям тратить воображение на различные, более или менее наивные толкования его внешности, качеств и намерений. Нам пора привыкнуть к
мысли, что мы — христиане, и мы действительно христиане, даже тогда, когда атеисты.