Цитаты со словом «лётом»
Собираясь теперь проверить былое с некоторою отчетливостью, я чувствую, что очень поспешно и опрометчиво поступил, истребивши в Лицее тогдашний мой дневник, который продолжал с лишком
год.
1811
года в августе, числа решительно не помню, дед мой, адмирал Пущин, повез меня и двоюродного моего брата Петра, тоже Пущина, к тогдашнему министру народного просвещения графу А. К.
Это замечание мое до того справедливо, что потом даже, в 1817
году, когда после выпуска мы, шестеро, назначенные в гвардию, были в лицейских мундирах на параде гвардейского корпуса, подъезжает к нам граф Милорадович, тогдашний корпусный командир, с вопросом: что мы за люди и какой это мундир?
Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое прочел, о чем мы и не слыхали, все, что читал, помнил; но достоинство его состояло в том, что он отнюдь не думал выказываться и важничать, как это очень часто бывает в те
годы (каждому из нас было 12лет) с скороспелками, которые по каким-либо обстоятельствам и раньше и легче находят случай чему-нибудь выучиться.
Случалось точно удивляться переходам в нем: видишь, бывало, его поглощенным не по
летам в думы и чтения, и тут же [В рукописи было: «бесится до неистовства», зачеркнуто.] внезапно оставляет занятия, входит в какой-то припадок бешенства за то, что другой, ни на что лучшее не способный, перебежал его или одним ударом уронил все кегли.
Дельвиг в прощальной песне 1817
года за нас всех вспоминает этот день...
Как нарочно для нас, тот
год рано стала зима.
Разумеется, временное это волнение прошло, как проходит постепенно все, особенно в те
годы.
[Весь дальнейший текст до конца абзаца («Роскошь помещения… плебеями») не был пропущен в печать в 1859 г.] Роскошь помещения и содержания, сравнительно с другими, даже с женскими заведениями, могла иметь связь с мыслью Александра, который, как говорили тогда, намерен был воспитать с нами своих братьев, великих князей Николая и Михаила, почти наших сверстников по
летам; но императрица Марья Федоровна воспротивилась этому, находя слишком демократическим и неприличным сближение сыновей своих, особ царственных, с нами, плебеями.
Для Лицея отведен был огромный, четырехэтажный флигель дворца, со всеми принадлежащими к нему строениями. Этот флигель при Екатерине занимали великие княжны: из них в 1811
году одна только Анна Павловна оставалась незамужнею.
Слишком долго рассказывать преступление этого парня; оно же и не идет к делу. [Лицейский врач Пешель обозначен в рукописи Пущина только буквою «П.». Лицейский служитель Сазонов за два
года службы в Лицее совершил в Царском Селе 6 или 7 убийств.]
Жизнь наша лицейская сливается с политическою эпохою народной жизни русской: приготовлялась гроза 1812
года. Эти события сильно отразились на нашем детстве. Началось с того, что мы провожали все гвардейские полки, потому что они проходили мимо самого Лицея; мы всегда были тут, при их появлении, выходили даже во время классов, напутствовали воинов сердечною молитвой, обнимались с родными и знакомыми — усатые гренадеры из рядов благословляли нас крестом. Не одна слеза тут пролита.
Так вспоминал Пушкин это время в 1815
году в стихах на возвращение императора из Парижа.
Потом опять в 1817
году в Альбоме перед самым выпуском, он же сказал мне...
Ты вспомни быстрые минуты первых дней,
Неволю мирную, шесть
лет соединенья,
Печали, радости, мечты души твоей,
Размолвки дружества и сладость примиренья,
Что было и не будет вновь…
Наши стихи вообще не клеились, а Пушкин мигом прочел два четырехстишия, которые всех нас восхитили. Жаль, что не могу припомнить этого первого поэтического его лепета. Кошанский взял рукопись к себе. Это было чуть ли не в 811-м
году, и никак не позже первых месяцев 12-го. Упоминаю об этом потому, что ни Бартенев, ни Анненков ничего об этом не упоминают. [П. И. Бартенев — в статьях о Пушкине-лицеисте («Моск. ведом.», 1854). П. В. Анненков — в комментариях к Сочинениям Пушкина. Стих. «Роза» — 1815 г.]
О, друзья мои сердечны!
Вам клянуся, за столом
Всякий
год, в часы беспечны,
Поминать его вином.
Стихи эти написаны сестре Дельвига, премилой, живой девочке, которой тогда было семь или восемь
лет. Стихи сами по себе очень милы, но для нас имеют свой особый интерес. Корсаков положил их на музыку, и эти стансы пелись тогда юными девицами почти во всех домах, где Лицей имел право гражданства.
— Твои воспитанники не только снимают через забор мои наливные яблоки, бьют сторожей садовника Лямина (точно, была такого рода экспедиция, где действовал на первом плане граф Сильвестр Броглио, теперь сенатор Наполеона III [Это сведение о Броглио оказалось несправедливым; он был избран французскими филеленами в начальники и убит в Греции в 1829
году (пояснение И. И. Пущина).]), но теперь уж не дают проходу фрейлинам жены моей».
Летом, в вакантный месяц, директор делал с нами дальние, иногда двухдневные прогулки по окрестностям; зимой для развлечения ездили на нескольких тройках за город завтракать или пить чай в праздничные дни; в саду, за прудом, катались с гор и на коньках.
Слишком за
год до выпуска государь спросил Энгельгардта: есть ли между нами желающие в военную службу?
К этому он прибавил, что в продолжение многих
лет никогда не видал камер-пажа ни на прогулках, ни при выездах царствующей императрицы.
Кто не спешил в тогдашние наши
годы соскочить со школьной скамьи; но наша скамья была так заветно-приветлива, что невольно, даже при мысли о наступающей свободе, оглядывались мы на нее.
К прискорбию моему, этот альбом, исписанный и изрисованный, утратился из допотопного моего портфеля, который дивным образом возвратился ко мне через тридцать два
года со всеми положенными мною рукописями.
К тому же в 1818
году, когда часть гвардии была в Москве по случаю приезда прусского короля, столько было опрометчивых действий одного члена общества, что признали необходимым делать выбор со всею строгостию, и даже, несколько лет спустя, объявлено было об уничтожении общества, чтобы тем удалить неудачно принятых членов.
Очень жаль, что этот смело набросанный очерк в разгроме 1825
года не уцелел, как некоторые другие мелочи.
После этого мы как-то не часто виделись. Пушкин кружился в большом свете, а я был как можно подальше от него.
Летом маневры и другие служебные занятия увлекали меня из Петербурга. Все это, однако, не мешало нам, при всякой возможности встречаться с прежней дружбой и радоваться нашим встречам у лицейской братии, которой уже немного оставалось в Петербурге; большею частью свидания мои с Пушкиным были у домоседа Дельвига.
В генваре 1820
года я должен был ехать в Бессарабию к больной тогда замужней сестре моей.
Проезжай Пушкин сутками позже до поворота на Екатеринославль, я встретил бы его дорогой, и как отрадно было бы обнять его в такую минуту! Видно, нам суждено было только один раз еще повидаться, и то не прежде 1825
года.
В промежуток этих пяти
лет генерала Инзова назначили наместником Бессарабии; с ним Пушкин переехал из Екатеринославля в Кишинев, впоследствии оттуда поступил в Одессу к графу Воронцову по особым поручениям. Я между тем, по некоторым обстоятельствам, сбросил конно-артиллерийский мундир и преобразился в Судьи уголовного департамента московского Надворного Суда. Переход резкий, имевший, впрочем, тогда свое значение.
Юсупов — не пророк, а угадчик, и точно, на другой
год ни я, ни многие другие уже не танцевали в Москве!
В 1824
году в Москве тотчас узналось, что Пушкина из Одессы сослали в псковскую деревню отца своего, под надзор местной власти; надзор этот был поручен Пещурову, тогдашнему предводителю дворянства Опочковского уезда.
Наконец, пробила слеза (она и теперь, через тридцать три
года, мешает писать в очках) — мы очнулись.
Из дела видно, что Пушкин по назначенному маршруту, через Николаев, Елизаветград, Кременчуг, Чернигов и Витебск, отправился из Одессы 30 июля 1824
года, дав подписку нигде не останавливаться на пути по своему произволу и, по прибытии в Псков, явиться к гражданскому губернатору.
9 августа того же
года Пушкин прибыл в имение отца своего статского советника Сергея Львовича Пушкина, состоящее в Опочковском уезде.
Пушкин заставил меня рассказать ему про всех наших первокурсных Лицея, потребовал объяснения, каким образом из артиллеристов я преобразовался в Судьи. Это было ему по сердцу, он гордился мною и за меня! Вот его строфы из «Годовщины 19 октября» 1825
года, где он вспоминает, сидя один, наше свидание и мое судейство...
Когда я ему сказал, что не я один поступил в это новое служение отечеству, он вскочил со стула и вскрикнул: «Верно, все это в связи с майором Раевским, которого пятый
год держат в Тираспольской крепости и ничего не могут выпытать».
Хотя посещение его было вовсе некстати, но я все-таки хотел faire bonne raine à mauvais jeu [Делать веселое лицо при плохой игре (франц.).] и старался уверить его в противном; объяснил ему, что я — Пущин такой-то, лицейский товарищ хозяина, а что генерал Пущин, его знакомый, командует бригадой в Кишиневе, где я в 1820
году с ним встречался.
Ведь не
летом же он этим забавлялся, находя приволье на божьем воздухе, среди полей и лесов, которые любил с детства.
Я осужден; 1828
года, 5 генваря, привезли меня из Шлиссельбурга в Читу, где я соединился, наконец, с товарищами моего изгнания и заточения, прежде меня прибывшими в тамошний острог.
Кстати, здесь, после моей прозы, поместить стихи покойного Александра Одоевского, написанные в альбом княгини М. Н. Волконской 25-го декабря 1829
года (это день ее рождения; тогда ей было 25-ть лет).
Что делалось с Пушкиным в эти
годы моего странствования по разным мытарствам, я решительно не знаю; знаю только и глубоко чувствую, что Пушкин первый встретил меня в Сибири задушевным словом. В самый день моего приезда в Читу призывает меня к частоколу А. Г. Муравьева и отдает листок бумаги, на котором неизвестною рукой написано было...
По приезде моем в Тобольск в 1839
году я послал эти стихи к Плетневу; таким образом были они напечатаны; а в 1842 брат мой Михаил отыскал в Пскове самый подлинник Пушкина, который теперь хранится у меня в числе заветных моих сокровищ.
Если Пущин послал Плетневу в 1839 г. два неизданных стихотворения Пушкина, то как мог редактор «Современника» держать их под спудом больше полутора
лет?
Поэтому предположение о передаче стихов Ершову в 1840 г. бл'иже к действительности, чем заявление Пущина о 1839 г., сделанное почти через двадцать
лет после пребывания в Тобольске.
В 1872
году была издана книга А. Ярославцева о Ершове.
Наконец, в новейшей работе о Ершове, изданной отдельной книгой в 1950 г., автор ее В. Утков заявляет: «Осенью 1840
года Пущин передал Ершову два пожелтевших листка, вырванных из альбома…
И он и Ершов не могли осенью 1841 г. забыть, что в майской книге «Современника» за тот же
год были напечатаны два посвященные Пущину стихотворения Пушкина: «Современник» получался декабристами в разных местах сибирского поселения.
В своеобразной нашей тюрьме я следил с любовью за постепенным литературным развитием Пушкина; мы наслаждались всеми его произведениями, являющимися в свет, получая почти все повременные журналы. В письмах родных и Энгельгардта, умевшего найти меня и за Байкалом, я не раз имел о нем некоторые сведения. Бывший наш директор прислал мне его стихи «19 октября 1827
года...
Проходили
годы; ничем отрадным не навевало в нашу даль — там,на нашем западе, все шло тем же тяжелым ходом. Мы, грешные люди, стояли как поверстные столбы на большой дороге: иные путники, может быть, иногда и взглядывали, но продолжали путь тем же шагом и в том же направлении…
Цитаты из русской классики со словом «лётом»
С весны и в продолжение всего
лета стрепета в местах степных, далеких от жилья, не пуганые и не стреляные, особенно в одиночку или попарно, довольно смирны, но весьма скоро делаются чрезвычайно дики и сторожки, особенно стайками, так что нередко, изъездив за ними десятки верст и ни разу не выстрелив, я принужден бывал бросать их, хотя и видел, что они, перелетев сажен сто или двести, опустились на землю.
— Примеч. авт.] исчезнут
лет через пять, а болот и в помине нет; в Калужской, напротив, засеки тянутся на сотни, болота на десятки верст, и не перевелась еще благородная птица тетерев, водится добродушный дупель, и хлопотунья куропатка своим порывистым взлетом веселит и пугает стрелка и собаку.
Почти всё время поп Семен проводил в пустыне, передвигаясь от одной группы к другой на собаках и оленях, а
летом по морю на парусной лодке или пешком, через тайгу; он замерзал, заносило его снегом, захватывали по дороге болезни, донимали комары и медведи, опрокидывались на быстрых реках лодки и приходилось купаться в холодной воде; но всё это переносил он с необыкновенною легкостью, пустыню называл любезной и не жаловался, что ему тяжело живется.
Не серна под утес уходит,
Орла послыша тяжкий
лёт;
Одна в сенях невеста бродит,
Трепещет и решенья ждет.
Над водой резвились стрекозы. За одной из них гналась азиатская трясогузка; она старалась поймать стрекозу на
лету, но последняя ловко от нее увертывалась.
Ассоциации к слову «летом»
Предложения со словом «лётом»
- – Я помню такую попытку. Пять лет назад несколько безумцев захватили в заложники двоих охранников. Они думали, что двери перед ними откроются.
- – Ну тогда, двадцать пять лет назад. Мы же снимали там комнату. Теперь их начали сносить.
- Другие уверяют, что он совершенно истаскан, имел уже несколько лет много жён.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «лето»
Афоризмы русских писателей со словом «лётом»
- Видно, непоправимая прелесть своя есть в каждом месяце года, будь то месяц весенний или зимний, летний или осенний. <…> Лето при любой дурной погоде — с дождями и холодом — остается летом. И зима — зимой, хотя порой и в декабре идет дождь, и в январе мало снега.
- Есть что-то прекрасное в лете,
А с летом прекрасное в нас.
- Опять она, родная сторона
С ее зеленым, благодатным летом,
И вновь душа поэзией полна.
Да, только здесь могу я быть поэтом!
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно