Солнце давно уже освещало постелю, на которой лежал гробовщик. Наконец открыл он глаза и увидел перед собою свою работницу, раздувавшую самовар. С ужасом вспомнил Адриан все вчерашние происшествия. Трюхина, бригадир и сержант Курилкин смутно представились его воображению. Он молча ожидал, чтоб работница
начала с ним разговор и объявила о последствиях ночных приключений.
Неточные совпадения
В четырех верстах от меня находилось богатое поместье, принадлежащее графине Б***; но в нем жил только управитель, а графиня посетила свое поместье только однажды, в первый год своего замужества, и то прожила там не более месяца. Однако ж во вторую весну моего затворничества разнесся слух, что графиня
с мужем приедет на лето в свою деревню. В самом деле, они прибыли в
начале июня месяца.
Граф приблизился ко мне
с видом открытым и дружелюбным; я старался ободриться и
начал было себя рекомендовать, но он предупредил меня.
Граф замолчал. Таким образом узнал я конец повести, коей
начало некогда так поразило меня.
С героем оной уже я не встречался. Сказывают, что Сильвио, во время возмущения Александра Ипсиланти, предводительствовал отрядом этеристов и был убит в сражении под Скулянами.
Лошадь
начинала уставать, а
с него пот катился градом, несмотря на то, что он поминутно был по пояс в снегу.
Старый священник подошел ко мне
с вопросом: «Прикажете
начинать?» — «
Начинайте,
начинайте, батюшка», — отвечал я рассеянно.
Какие возникли бы споры! и слуги
с кого бы
начинали кушанье подавать?
Не успел я расплатиться со старым моим ямщиком, как Дуня возвратилась
с самоваром. Маленькая кокетка со второго взгляда заметила впечатление, произведенное ею на меня; она потупила большие голубые глаза; я стал
с нею разговаривать, она отвечала мне безо всякой робости, как девушка, видевшая свет. Я предложил отцу ее стакан пуншу; Дуне подал я чашку чаю, и мы втроем
начали беседовать, как будто век были знакомы.
Он расположился у смотрителя,
начал весело разговаривать
с ним и
с его дочерью.
С этой мыслию прибыл он в Петербург, остановился в Измайловском полку, в доме отставного унтер-офицера, своего старого сослуживца, и
начал свои поиски.
В молодости своей служил он в гвардии, вышел в отставку в
начале 1797 года, уехал в свою деревню и
с тех пор оттуда не выезжал.
Она в мыслях повторяла все обстоятельства утреннего свидания, весь разговор Акулины
с молодым охотником, и совесть
начинала ее мучить.
Куда мне
с нею равняться!» Алексей божился ей, что она лучше всевозможных беленьких барышень, и, чтоб успокоить ее совсем,
начал описывать ее госпожу такими смешными чертами, что Лиза хохотала от души.
Все впечатления этого дня,
начиная с впечатления мужика на половине дороги, которое служило как бы основным базисом всех нынешних впечатлений и мыслей, сильно взволновали Левина.
Я отвечал, что много есть людей, говорящих то же самое; что есть, вероятно, и такие, которые говорят правду; что, впрочем, разочарование, как все моды,
начав с высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его донашивают, и что нынче те, которые больше всех и в самом деле скучают, стараются скрыть это несчастие, как порок. Штабс-капитан не понял этих тонкостей, покачал головою и улыбнулся лукаво:
Неточные совпадения
Марья Антоновна. Право, маменька, все смотрел. И как
начал говорить о литературе, то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал, как играл в вист
с посланниками, и тогда посмотрел на меня.
И я теперь живу у городничего, жуирую, волочусь напропалую за его женой и дочкой; не решился только,
с которой
начать, — думаю, прежде
с матушки, потому что, кажется, готова сейчас на все услуги.
Сам Государев посланный // К народу речь держал, // То руганью попробует // И плечи
с эполетами // Подымет высоко, // То ласкою попробует // И грудь
с крестами царскими // Во все четыре стороны // Повертывать
начнет.
Потупился, задумался, // В тележке сидя, поп // И молвил: — Православные! // Роптать на Бога грех, // Несу мой крест
с терпением, // Живу… а как? Послушайте! // Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «
Начинай!»
С тех пор, как бабы
начали // Рядиться в ситцы красные, — // Леса не подымаются, // А хлеба хоть не сей!»