Всё было красиво в этой девушке: и большие белые руки, и волнистые остриженные волосы, и крепкие нос и губы; но
главную прелесть ее лица составляли карие, бараньи, добрые, правдивые глаза.
Исполнялось это редко, и
главная прелесть незаконного утреннего она состояла именно в сознании, что где-то, в тумане, пробираясь по деревянным кладочкам и проваливаясь с калошами в грязь, крадется ищейка Дидонус и, быть может, в эту самую минуту уже заглядывает с улицы в окно…
Невинные по необходимости возбуждения составляли для Людмилы
главную прелесть их связи. Они волновали, — и далеки были от грубых, отвратительных достижений.
И в ней было то, что составляет
главную прелесть общения с любящей женщиной, в ней было, благодаря любви к мужу, ясновиденье его души.
Общий вид Половинки был очень хорош, хотя его
главную прелесть и составлял лес, который со всех сторон, как рать великанов, окружал небольшое свободное пространство бывшего рудника и подступал все ближе и ближе к одинокой избе; главное достоинство этого леса заключалось в том, что это был не сплошной ельник, а смешанный лес, где развесистые березы, рябина и черемуха мешались с елями и соснами, приятно для глаза смягчая своей светлой веселой зеленью траурный характер хвойного леса.
Неточные совпадения
Кити испытывала особенную
прелесть в том, что она с матерью теперь могла говорить, как с равною, об этих самых
главных вопросах в жизни женщины.
Она вытянула лицо и, полузакрыв глаза, быстро изменила выражение лица, сложила руки, и Вронский в ее красивом лице вдруг увидал то самое выражение лица, с которым поклонился ему Алексей Александрович. Он улыбнулся, а она весело засмеялась тем милым грудным смехом, который был одною из
главных ее
прелестей.
Мы плыли по горной, тайговой реке, но всю ее дикую
прелесть, зеленые берега, крутизны и одинокие неподвижные фигуры рыболовов я охотно променял бы на теплую комнату и сухую обувь, тем более что пейзажи были однообразны, не новы для меня, а
главное, покрыты серою дождевою мглой.
Прелесть рассказа, оригинальность постановки
главного лица, этот заманчивый мир, разобранный до тонкости, и наконец все эти очаровательные подробности, рассыпанные в книге (насчет, например, обстоятельств употребления букетов белых и розовых камелий по очереди), одним словом, все эти прелестные детали, и всё это вместе, произвели почти потрясение.
Она приходила в восторг от итальянской музыки и смеялась над развалинами Одри, прилично зевала во Французской Комедии и плакала от игры г-жи Дорваль в какой-нибудь ультраромантической мелодраме; а
главное, Лист у ней играл два раза и так был мил, так прост —
прелесть!