Цитаты со словом «узкая»
Мы
уж это знали и не мешали ему хозяйничать по-своему; но между нами находился офицер, недавно к нам переведенный.
Мы не сомневались в последствиях и полагали нового товарища
уже убитым. Офицер вышел вон, сказав, что за обиду готов отвечать, как будет угодно господину банкомету. Игра продолжалась еще несколько минут; но чувствуя, что хозяину было не до игры, мы отстали один за другим и разбрелись по квартирам, толкуя о скорой ваканции.
На другой день в манеже мы спрашивали
уже, жив ли еще бедный поручик, как сам он явился между нами; мы сделали ему тот же вопрос.
Один я
уже не мог к нему приблизиться.
Все его добро было
уже уложено; оставались одни голые, простреленные стены.
Встали из-за стола
уже поздно вечером.
Гости ушли; мы остались вдвоем, сели друг противу друга и молча закурили трубки. Сильвио был озабочен; не было
уже и следов его судорожной веселости. Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола. Прошло несколько минут, и Сильвио прервал молчание.
Весеннее солнце взошло, и жар
уже наспевал.
Отвыкнув от роскоши в бедном углу моем и
уже давно не видав чужого богатства, я оробел и ждал графа с каким-то трепетом, как проситель из провинции ждет выхода министра.
Разговор его, свободный и любезный, вскоре рассеял мою одичалую застенчивость; я
уже начинал входить в обыкновенное мое положение, как вдруг вошла графиня, и смущение овладело мною пуще прежнего.
— Когда-нибудь, — отвечал граф, — мы попробуем. В свое время я стрелял не худо; но вот
уже четыре года, как я не брал в руки пистолета.
— Как не знать, ваше сиятельство; мы были с ним приятели; он в нашем полку принят был как свой брат товарищ; да вот
уж лет пять, как об нем не имею никакого известия. Так и ваше сиятельство, стало быть, знали его?
— Нет, ваше сиятельство, не сказывал… Ах! ваше сиятельство, — продолжал я, догадываясь об истине, — извините… я не знал…
уж не вы ли?..
Граф замолчал. Таким образом узнал я конец повести, коей начало некогда так поразило меня. С героем оной
уже я не встречался. Сказывают, что Сильвио, во время возмущения Александра Ипсиланти, предводительствовал отрядом этеристов и был убит в сражении под Скулянами.
Марья Гавриловна долго колебалась; множество планов побега было отвергнуто. Наконец она согласилась: в назначенный день она должна была не ужинать и удалиться в свою комнату под предлогом головной боли. Девушка ее была в заговоре; обе они должны были выйти в сад через заднее крыльцо, за садом найти готовые сани, садиться в них и ехать за пять верст от Ненарадова в село Жадрино, прямо в церковь, где
уж Владимир должен был их ожидать.
Мысль, что
уже в последний раз провожает она день посреди своего семейства, стесняла ее сердце.
Уже давно смеркалось. Он отправил своего надежного Терешку в Ненарадово с своею тройкою и с подробным, обстоятельным наказом, а для себя велел заложить маленькие сани в одну лошадь, и один без кучера отправился в Жадрино, куда часа через два должна была приехать и Марья Гавриловна. Дорога была ему знакома, а езды всего двадцать минут.
Но ему казалось, что
уже прошло более получаса, а он не доезжал еще до Жадринской рощи.
Наконец он увидел, что едет не в ту сторону. Владимир остановился: начал думать, припоминать, соображать, и уверился, что должно было взять ему вправо. Он поехал вправо. Лошадь его чуть ступала.
Уже более часа он был в дороге. Жадрино должно было быть недалеко. Но он ехал, ехал, а полю не было конца. Все сугробы да овраги; поминутно сани опрокидывались, поминутно он их подымал. Время шло; Владимир начинал сильно беспокоиться.
Ворота заскрыпели; парень вышел с дубиною и пошел вперед, то указывая, то отыскивая дорогу, занесенную снеговыми сугробами. «Который час?» — спросил его Владимир. «Да
уж скоро рассвенет», — отвечал молодой мужик. Владимир не говорил уже ни слова.
Пели петухи, и было
уже светло, как достигли они Жадрина. Церковь была заперта. Владимир заплатил проводнику и поехал на двор к священнику. На дворе тройки его не было. Какое известие ожидало его!
Долго не смели объявить об этом выздоравливающей Маше. Она никогда не упоминала о Владимире. Несколько месяцев
уже спустя, нашед имя его в числе отличившихся и тяжело раненных под Бородиным, она упала в обморок, и боялись, чтоб горячка ее не возвратилась. Однако, слава богу, обморок не имел последствия.
Владимир
уже не существовал: он умер в Москве, накануне вступления французов.
Мы
уже сказывали, что, несмотря на ее холодность, Марья Гавриловна все по-прежнему окружена была искателями.
Она не могла не сознаваться в том, что она очень ему нравилась; вероятно, и он, с своим умом и опытностию, мог
уже заметить, что она отличала его: каким же образом до сих пор не видала она его у своих ног и еще не слыхала его признания?
Ее военные действия имели желаемый успех: по крайней мере Бурмин впал в такую задумчивость, и черные глаза его с таким огнем останавливались на Марье Гавриловне, что решительная минута, казалось,
уже близка.
Соседи говорили о свадьбе, как о деле
уже конченном, а добрая Прасковья Петровна радовалась, что дочь ее наконец нашла себе достойного жениха.
«Теперь
уже поздно противиться судьбе моей; воспоминание об вас, ваш милый, несравненный образ отныне будет мучением и отрадою жизни моей; но мне еще остается исполнить тяжелую обязанность, открыть вам ужасную тайну и положить между нами непреодолимую преграду…» — «Она всегда существовала, — прервала с живостию Марья Гавриловна, — я никогда не могла быть вашею женою…» — «Знаю, — отвечал он ей тихо, — знаю, что некогда вы любили, но смерть и три года сетований…
— Я женат, — продолжал Бурмин, — я женат
уже четвертый год и не знаю, кто моя жена, и где она, и должен ли свидеться с нею когда-нибудь!
— Не знаю, — отвечал Бурмин, — не знаю, как зовут деревню, где я венчался; не помню, с которой станции поехал. В то время я так мало полагал важности в преступной моей проказе, что, отъехав от церкви, заснул, и проснулся на другой день поутру, на третьей
уже станции. Слуга, бывший тогда со мною, умер в походе, так что я не имею и надежды отыскать ту, над которой подшутил я так жестоко и которая теперь так жестоко отомщена.
Он надеялся выместить убыток на старой купчихе Трюхиной, которая
уже около года находилась при смерти.
Никто того не заметил, гости продолжали пить, и
уже благовестили к вечерне, когда встали из-за стола.
У ворот покойницы
уже стояла полиция и расхаживали купцы, как вороны, почуя мертвое тело.
Гробовщик подходил
уже к своему дому, как вдруг показалось ему, что кто-то подошел к его воротам, отворил калитку и в нее скрылся.
Уж не вор ли ко мне забрался?
Чего доброго!» И гробовщик думал
уже кликнуть себе на помощь приятеля своего Юрку.
«Видишь ли, Прохоров, — сказал бригадир от имени всей честной компании, — все мы поднялись на твое приглашение; остались дома только те, которым
уже невмочь, которые совсем развалились да у кого остались одни кости без кожи, но и тут один не утерпел — так хотелось ему побывать у тебя…» В эту минуту маленький скелет продрался сквозь толпу и приближился к Адриану.
Солнце давно
уже освещало постелю, на которой лежал гробовщик. Наконец открыл он глаза и увидел перед собою свою работницу, раздувавшую самовар. С ужасом вспомнил Адриан все вчерашние происшествия. Трюхина, бригадир и сержант Курилкин смутно представились его воображению. Он молча ожидал, чтоб работница начала с ним разговор и объявила о последствиях ночных приключений.
— Что ты, батюшка? не с ума ли спятил, али хмель вчерашний еще у тя не прошел? Какие были вчера похороны? Ты целый день пировал у немца — воротился пьян, завалился в постелю, да и спал до сего часа, как
уж к обедне отблаговестили.
Прошло несколько лет, и обстоятельства привели меня на тот самый тракт, в те самые места. Я вспомнил дочь старого смотрителя и обрадовался при мысли, что увижу ее снова. Но, подумал я, старый смотритель, может быть,
уже сменен; вероятно, Дуня уже замужем. Мысль о смерти того или другого также мелькнула в уме моем, и я приближался к станции *** с печальным предчувствием.
Вошед в комнату, я тотчас узнал картинки, изображающие историю блудного сына; стол и кровать стояли на прежних местах; но на окнах
уже не было цветов, и все кругом показывало ветхость и небрежение.
А я-то, старый дурак, не нагляжусь, бывало, не нарадуюсь;
уж я ли не любил моей Дуни, я ль не лелеял моего дитяти; уж ей ли не было житье?
Подходя к церкви, увидел он, что народ
уже расходился, но Дуни не было ни в ограде, ни на паперти.
Отошед несколько шагов, он остановился, подумал… и воротился… но ассигнаций
уже не было.
Опоздал ты, брат, с твоей запиской; теперь
уж он сам у нее».
«Вот
уже третий год, — заключил он, — как живу я без Дуни и как об ней нет ни слуху ни духу.
Недавно еще, проезжая через местечко ***, вспомнил я о моем приятеле; я узнал, что станция, над которой он начальствовал,
уже уничтожена. На вопрос мой: «Жив ли старый смотритель?» — никто не мог дать мне удовлетворительного ответа. Я решился посетить знакомую сторону, взял вольных лошадей и пустился в село Н.
И я дал мальчишке пятачок и не жалел
уже ни о поездке, ни о семи рублях, мною истраченных.
Промотав в Москве большую часть имения своего и на ту пору овдовев, уехал он в последнюю свою деревню, где продолжал проказничать, но
уже в новом роде.
Для барышни звон колокольчика есть
уже приключение, поездка в ближний город полагается эпохою в жизни, и посещение гостя оставляет долгое, иногда и вечное воспоминание.
Цитаты из русской классики со словом «узкая»
Ассоциации к слову «узкая»
Предложения со словом «узкий»
- Правда, теперь вот уже лет десять к инструменту не подходит.
- Много лет спустя после исторической битвы, теперь уже давно забытой, старый человек поднялся по тропе, которая вилась по цветущему лугу горного перевала.
- Оказывается, что люди давно уже знают способы остановить программу старения.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «узкий»
Афоризмы русских писателей со словом «узкий»
- Общество сачков-морализаторов; воров-морализаторов, бездельников-морализаторов — вот во что все больше превращаемся. Все друг друга воспитывают. Почти каждый не делает то, что обязан, и так, как обязан (почему — это уже вопрос экономической организации общества), но претензии к другим и друг к другу неимоверные.
- По-настоящему свободен человек, пока борется за свободу — не боится, готов умереть — а после он уже не готов, держится за то, что получил, за жизнь — и не свободен!…
- Люди всегда добивают того, кто уже ранен природой.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно