Неточные совпадения
Ты ль это, Вальсингам? ты ль самый тот,
Кто три тому недели,
на коленях,
Труп матери, рыдая, обнимал
И с воплем бился над ее могилой?
Иль думаешь, она теперь не плачет,
Не плачет горько в самых
небесах,
Взирая на пирующего сына,
В пиру разврата, слыша голос твой,
Поющий бешеные песни, между
Мольбы святой и тяжких воздыханий?
Ступай за мной!
Но благотворения новые не охлаждают в сердце нашем признательности к делам Екатерины; мы воспоминаем их с любовию, читаем мудрые законы Ее с удивлением, и в восторге чувствительности
взираем на небо, где око смертного ищет всегда бессмертных…
Неточные совпадения
Пойдем туда, где дышит радость, // Где шумный вихрь забав шумит, // Где не живут, но тратят жизнь и младость! // Среди веселых игр за радостным столом, //
На час упившись счастьем ложным, // Я приучусь к мечтам ничтожным, // С судьбою примирюсь вином. // Я сердца усмирю заботы, // Я думам не велю летать; //
Небес на тихое сиянье // Я не велю глазам своим
взирать, // и проч.
Всей этой простотой Екатерина Филипповна вряд ли не хотела подражать крестьянским избам, каковое намерение ее, однако, сразу же уничтожалось висевшей
на стене прекрасной картиной Боровиковского, изображавшей бога-отца, который
взирает с высоты
небес на почившего сына своего: лучезарный свет и парящие в нем ангелы наполняли весь фон картины; а также мало говорила о простоте и стоявшая в углу арфа, показавшаяся Егору Егорычу по отломленной голове одного из позолоченных драконов, украшавших рамку, несколько знакомою.
Со вздохом витязь вкруг себя //
Взирает грустными очами. // «О поле, поле, кто тебя // Усеял мертвыми костями? // Чей борзый конь тебя топтал // В последний час кровавой битвы? // Кто
на тебе со славой пал? // Чьи
небо слышало молитвы? // Зачем же, поле, смолкло ты // И поросло травой забвенья?.. // Времен от вечной темноты, // Быть может, нет и мне спасенья! // Быть может,
на холме немом // Поставят тихий гроб Русланов, // И струны громкие Баянов // Не будут говорить о нем!»
Воззри с
небес на слезы верных слуг // И ниспошли тому, кого любил ты, // Кого ты здесь столь дивно возвеличил, // Священное
на власть благословенье:
Он спит, — и длинные ресницы // Закрыли очи под собой; // В ланитах кровь, как у девицы, // Играет розовой струёй; // И
на кольчуге боевой // Ему не жестко. С сожаленьем //
На эти нежные черты //
Взирает витязь, и мечты // Его исполнены мученьем: // «Так светлой каплею роса, // Оставя край свой,
небеса, //
На лист увядший упадает; // Блистая райским жемчугом, // Она покоится
на нем, // И, беззаботная, не знает, // Что скоро лист увядший тот // Пожнет коса иль конь сомнет!»