В самый тот вечер, на бале, Томский, дуясь на
молодую княжну Полину ***, которая, против обыкновения, кокетничала не с ним, желал отомстить, оказывая равнодушие: он позвал Лизавету Ивановну и танцевал с нею бесконечную мазурку.
Некто из тогдашних влиятельных лиц, один из тех покровителей, которым покровительство, впрочем, ничего не стоит, согласился заинтересоваться браком
молодой княжны.
Упавшую в обморок гувернантку вырвали из рук
молодой княжны, высекли ее в присутствии самого князя, а потом спеленали, как ребенка, в простыню и отнесли в ее комнату.
— А во-вторых, — что неблагоразумно держать девушку в таком детском неведении, в каком была до этого случая
молодая княжна; иначе она, конечно, гораздо раньше бы остановилась читать о Джиббоне.
Татьяна со злобным презрением оглядывала окружающую обстановку, невольно сравнивая ее с обстановкой комнаты
молодой княжны, и в сердце ее без удержу клокотала непримиримая злоба.
Неточные совпадения
Дарья Александровна подошла к остановившемуся шарабану и холодно поздоровалась с
княжной Варварой. Свияжский был тоже знакомый. Он спросил, как поживает его чудак-приятель с
молодою женой, и, осмотрев беглым взглядом непаристых лошадей и с заплатанными крыльями коляску, предложил дамам ехать в шарабане.
— У вас большой дар соображения.
Княжна сказала, что она уверена, что этот
молодой человек в солдатской шинели разжалован в солдаты за дуэль…
Княгиня очень любит
молодых людей;
княжна смотрит на них с некоторым презрением: московская привычка!
— Что он вам рассказывал? — спросила она у одного из
молодых людей, возвратившихся к ней из вежливости, — верно, очень занимательную историю — свои подвиги в сражениях?.. — Она сказала это довольно громко и, вероятно, с намерением кольнуть меня. «А-га! — подумал я, — вы не на шутку сердитесь, милая
княжна; погодите, то ли еще будет!»
Надобно заметить, что эти вдовы еще незамужними, лет сорок, пятьдесят тому назад, были прибежны к дому княгини и
княжны Мещерской и с тех пор знали моего отца; что в этот промежуток между
молодым шатаньем и старым кочевьем они лет двадцать бранились с мужьями, удерживали их от пьянства, ходили за ними в параличе и снесли их на кладбище.