Андрей подъехал к ней, соскочил с лошади,
обнял старуху, потом хотел было ехать — и вдруг заплакал, пока она крестила и целовала его. В ее горячих словах послышался ему будто голос матери, возник на минуту ее нежный образ.
— Здравствуй, нянечка! — воскликнула с восторгом Женни и,
обняв старуху, несколько раз ее поцеловала.
Павел вышел от Кураевых в каком-то тревожном и полусознательном состоянии. Приехав домой, он с несоответственной ему быстротою вбежал, не снимая шинели, к матери и бросился
обнимать старуху.
— Мишка! Стакан! — закричал он. — Хозяин! Друг ты мой любезный! Вот радость-то, право!.. — вскричал он, заваливаясь пьяною головой в телегу, и начал угощать мужиков и баб водкою. Мужики выпили, бабы отказывались. — Родные вы мои, чем мне вас одарить? — восклицал Алеха,
обнимая старух.
Неточные совпадения
Самгина смутила тяжелая возня на чердаке; он взял лампу, вышел на черное крыльцо и увидал, что
старуха,
обняв повара сзади, под мышки, переставляет его маленькую фигурку со ступени на ступень.
— Ах, родные мои! ах, благодетели! вспомнила-таки про
старуху, сударушка! — дребезжащим голосом приветствовала она нас, протягивая руки, чтобы
обнять матушку, — чай, на полпути в Заболотье… все-таки дешевле, чем на постоялом кормиться… Слышала, сударушка, слышала! Купила ты коко с соком… Ну, да и молодец же ты! Лёгко ли дело, сама-одна какое дело сварганила! Милости просим в горницы! Спасибо, сударка, что хоть ненароком да вспомнила.
Старуха сейчас же приняла свой прежний суровый вид и осталась за занавеской. Выскочившая навстречу гостю Таисья сделала рукой какой-то таинственный знак и повела Мухина за занавеску, а Нюрочку оставила в избе у стола. Вид этой избы, полной далеких детских воспоминаний, заставил сильно забиться сердце Петра Елисеича. Войдя за занавеску, он поклонился и хотел
обнять мать.
Строгий тон Таисьи вдруг точно придавил строгую
старуху: она сразу размякла, как-то вся опустилась и тихо заплакала. Показав рукой за занавеску, она велела привести девочку и,
обняв ее, проговорила упавшим голосом:
С этими словами
старуха обняла Женни, стоявшую возле Лизы, несколько раз поцеловала ее, и у нее опять набежали слезы.