Так пели девы. Сев на бреге,
Мечтает русский о побеге;
Но цепь невольника тяжка,
Быстра глубокая река…
Меж тем, померкнув, степь уснула,
Вершины скал омрачены.
По белым хижинам аула
Мелькает бледный свет луны;
Елени дремлют над водами,
Умолкнул поздний
крик орлов,
И глухо вторится горами
Далекий топот табунов.
И бегут, заслышав о набеге, // Половцы сквозь степи и яруги, // И скрипят их старые телеги, // Голосят, как лебеди в испуге. // Игорь к Дону движется с полками, // А беда несется вслед за ним: // Птицы, поднимаясь над дубами, // Реют с криком жалобным своим. // По оврагам волки завывают, //
Крик орлов доносится из мглы — // Знать, на кости русские скликают // Зверя кровожадные орлы; // Уж лиса на щит червленый брешет, // Стон и скрежет в сумраке ночном… // О Русская земля! // Ты уже за холмом.
Неточные совпадения
Нам должно было спускаться еще верст пять по обледеневшим скалам и топкому снегу, чтоб достигнуть станции Коби. Лошади измучились, мы продрогли; метель гудела сильнее и сильнее, точно наша родимая, северная; только ее дикие напевы были печальнее, заунывнее. «И ты, изгнанница, — думал я, — плачешь о своих широких, раздольных степях! Там есть где развернуть холодные крылья, а здесь тебе душно и тесно, как
орлу, который с
криком бьется о решетку железной своей клетки».
Орлов молчал, но каждый отдельный мускул его богатырской спины содрогался. В одной кучке раздался
крик.
Над ними в неизмеримой вышине неба вы уж непременно увидите беркута, род
орла: распластав дымчатые крылья свои, зазубренные по краям, распушив хвост и издавая слабый
крик, похожий на писк младенца, он стоит неподвижно в воздухе или водит плавные круги, постепенно понижаясь к добыче.
— Англия! — вскричал француз. — Да что такое Англия? И можно ли назвать европейским государством этот ничтожный остров, населенный торгашами? Этот христианской Алжир, который скоро не будет иметь никакого сообщения с Европою. Нет, милостивый государь! Англия не в Европе: она в Азии; но и там владычество ее скоро прекратится. Индия ждет своего освободителя, и при первом появлении французских
орлов на берегах Гангеса раздастся
крик свободы на всем Индийском полуострове.
Когда же полдень над главою // Горел в лучах, то пленник мой // Сидел в пещере, где от зною // Он мог сокрыться. Под горой // Ходили табуны. — Лежали // В тени другие пастухи, // В кустах, в траве и близ реки, // В которой жажду утоляли… // И там-то пленник мой глядит: // Как иногда
орел летит, // По ветру крылья простирает, // И видя жертвы меж кустов, // Когтьми хватает вдруг, — и вновь // Их с
криком кверху поднимает… // Так! думал он, я жертва та, // Котора в пищу им взята.