Неточные совпадения
Казаки неоднократно возмущались, и генерал-майоры Потапов и Черепов (первый в 1766 году, а второй в 1767) принуждены были прибегнуть к
силе оружия и к ужасу казней.
Калмыки от
казаков во всю
силу побежали на те самые места, где было скрытное калмыцкое войско, и так их навели на калмык, которые все вдруг на них,
казаков, ударили и, помянутого атамана с несколькими
казаками захватя, удержали у себя одного атамана для сего токмо, дабы тем удержанием прежде захваченных ими калмык высвободить; ибо, прочих отпустя, требовали оных своих калмычат к себе обратно; но наказной атаман ответствовал, что у них атаманов много, а без вожей им пробыть нельзя, и с тем далее в путь свой отправились; токмо на то место, где прежде с атаманом Нечаем
казаки чрез горловину Сыр-Дарьи переправлялись, не потрафили, но, прошибшись выше, угодили к Аральскому морю, где у них провианта не стало.
При первом повелении правительства о наряде одного или нескольких полков делается раскладка: на сколько человек, считающихся в службе, приходит поставить одного вооруженного, и потом каждый таковой участок общими
силами нанимает одного
казака с тем, чтобы он сам себя и обмундировал и вооружил.
Они, вероятно, думали и то, что сия держава, по покорении Чжуньгарии, вызвала оттуда свои войска обратно, а в Или и Тарбагатае оставила слабые гарнизоны, которые соединенными
силами легко будет вытеснить; в переходе же чрез земли киргиз-казаков тем менее предполагали опасности, что сии хищники, отважные пред купеческими караванами, всегда трепетали при одном взгляде на калмыцкое вооружение.
Пушкина.)] и также предписало
казакам и кэргызцам не допускать их проходить пастбищными местами; в случае же их упорства отражать
силу силою.
Не проходило дня без перестрелок. Мятежники толпами разъезжали около городского вала и нападали на фуражиров. Пугачев несколько раз подступал под Оренбург со всеми своими
силами. Но он не имел намерения взять его приступом. «Не стану тратить людей, — говорил он сакмарским
казакам, — выморю город мором». Не раз находил он способ доставлять жителям возмутительные свои листы. Схватили в городе несколько злодеев, подосланных от самозванца; у них находили порох и фитили.
Неточные совпадения
— Он стал стучать в дверь изо всей
силы; я, приложив глаз к щели, следил за движениями
казака, не ожидавшего с этой стороны нападения, — и вдруг оторвал ставень и бросился в окно головой вниз.
«Революция
силами дикарей. Безумие, какого никогда не знало человечество. И пред лицом врага. Казацкая мечта. Разин, Пугачев —
казаки, они шли против Москвы как государственной организации, которая стесняла их анархическое своеволие. Екатерина правильно догадалась уничтожить Запорожье», — быстро думал он и чувствовал, что эти мысли не могут утешить его.
И все: несчастная мордва, татары, холопы, ратники, Жадов, поп Василий, дьяк Тишка Дрозд, зачинатели города и враги его — все были равномерно обласканы стареньким историком и за хорошее и за плохое, содеянное ими по
силе явной необходимости. Та же
сила понудила горожан пристать к бунту донского
казака Разина и уральского — Пугачева, а казачьи бунты были необходимы для доказательства
силы и прочности государства.
«Что ж гетман? — юноши твердили, — // Он изнемог; он слишком стар; // Труды и годы угасили // В нем прежний, деятельный жар. // Зачем дрожащею рукою // Еще он носит булаву? // Теперь бы грянуть нам войною // На ненавистную Москву! // Когда бы старый Дорошенко // Иль Самойлович молодой, // Иль наш Палей, иль Гордеенко // Владели
силой войсковой, // Тогда б в снегах чужбины дальной // Не погибали
казаки, // И Малороссии печальной // Освобождались уж полки».
… А не странно ли подумать, что, умей Зонненберг плавать или утони он тогда в Москве-реке, вытащи его не уральский
казак, а какой-нибудь апшеронский пехотинец, я бы и не встретился с Ником или позже, иначе, не в той комнатке нашего старого дома, где мы, тайком куря сигарки, заступали так далеко друг другу в жизнь и черпали друг в друге
силу.