Неточные совпадения
—
Проклятый басурман, — проворчал Спицын, закутываясь в одеяло. — Нужно ему было свечку тушить. Ему же хуже. Я спать не могу без огня. — Мусье, мусье, — продолжал он, — же ве авек ву парле. [Я хочу с вами говорить (фр.).] — Но
француз не отвечал и вскоре захрапел.
— Бог его ведает, — отвечала смотрительша, — какой-то
француз. Вот уже пять часов как дожидается лошадей да свищет. Надоел,
проклятый.
— Ничего, не мытьем, так катаньем можно донять, — поддерживал Овсянников своего приятеля Чебакова. — Ведь как расхорохорился,
проклятый француз!.. Велика корысть, что завтра все вольные будем: тот же Лука Назарыч возьмет да со службы и прогонит… Кому воля, а кому и хуже неволи придется.
У меня как бы все перевернулось в глазах, когда я прочел эти строчки. Губы у меня побелели, и я стал дрожать.
Проклятый француз смотрел с усиленно скромным видом и отводя от меня глаза, как бы для того, чтобы не видеть моего смущения. Лучше бы он захохотал надо мною.
Его возмущает
проклятый француз, как он мысленно называет Петра Елисеича, — ведь знает, зачем приехали, а прикидывается, что удивлен, и этот исправник Чермаченко, который, переодевшись в сарайной, теперь коротенькими шажками мельтесит у него перед глазами, точно бес.
Неточные совпадения
Спору нет, батюшка, если дело до чего дойдет, то благородное русское дворянство себя покажет — постоит за матушку святую Русь и даже ради Кузнецкого моста
французов не помилует; да они-то,
проклятые, успеют у нас накутить в один месяц столько, что и годами не поправить…
— Смотри-ка, брат? — сказал один из них, — Ну что за народ эти
французы, и огонька-то разложить порядком не умеют. Видишь — там, какой костер запалили?.. Эк они навалили бревен-то,
проклятые!
— Мы, Пахомыч, — сказал рыжий мужик, — захватили одного живьем. Кто его знает? баит по-нашему и стоит в том, что он православный. Он наговорил нам с три короба: вишь, ушел из Москвы, и русской-то он офицер, и вовсе не якшается с нашими злодеями, и то и се, и дьявол его знает! Да все лжет,
проклятый! не верьте; он притоманный
француз.
— А я было заснул так крепко. Ах, черт возьми, как у меня болит голова! А все от этого
проклятого пунша. Ну! — продолжал Зарецкой, подымаясь на ноги, — мы, кажется, угощая вчера наших пленных
французов, и сами чересчур подгуляли. Да где ж они?
Вековечкин
французов иначе и не называл, как «
проклятые», но владыка смягчал это и в согласии с Фонвизиным говорил, что довольно просто внушать, что, «по природе своей сей народ весьма скотиноват и легко зазёвывается».