— Что он? Ничего… мужчина! У них, знаете, как-то чувств-то этаких нет… А уж он и особенно, всегда был такой неласковый. Ну, вот хоть ко мне: я ему, недалеко считать, родная тетка; ведь никогда, сударыня моя, не придет; чтобы этак приласкался, поговорил бы, посоветовался, рассказал бы что-нибудь — никогда! Придет, сидит да ногой болтает, согрешила грешная. Я с вами, Феоктиста Саввишна,
говорю откровенно…
— Я, признаться сказать, — начала она не совсем твердым голосом, — нарочно сегодня к вам и приехала. В своем семействе можно
говорить откровенно — он очень меня просил узнать, какое было бы ваше мнение насчет Юлии Владимировны?
— Очень верю и благодарю вас за это, — возразил Владимир Андреич, — но позвольте мне с вами
говорить откровенно: участь ваша совершенно зависит от выбора дочери, которой волю мы не смеем стеснять.
Неточные совпадения
— Ей-богу, не знаю… Позвольте, мне от своего слова отпираться не следует:
поговорить поговорю; конечно, женихи девушке не бесчестье; только,
откровенно вам скажу — не надеюсь. Главное дело — нечиновен. Кабы при должности какой-нибудь был — другое дело… Состояние-то велико ли у них?
— Да, Галактион Михеич. Даже больше, чем не нравится.
Говоря откровенно, я его презираю… Он по натуре нехороший человек.
Я только понял с первого разу, что в этом Чебарове всё главное дело и заключается, что, может быть, он-то и подучил вас, господин Бурдовский, воспользовавшись вашею простотой, начать это всё, если
говорить откровенно.
Неточные совпадения
Вы несколько раз приказывали мне
откровенно говорить.
— Ей-богу, повесил бы, — повторил Ноздрев, — я тебе
говорю это
откровенно, не с тем чтобы тебя обидеть, а просто по-дружески
говорю.
Он любил музыку, певал, аккомпанируя себе на фортепьяно, романсы приятеля своего А…, цыганские песни и некоторые мотивы из опер; но ученой музыки не любил и, не обращая внимания на общее мнение,
откровенно говорил, что сонаты Бетховена нагоняют на него сон и скуку и что он не знает лучше ничего, как «Не будите меня, молоду», как ее певала Семенова, и «Не одна», как певала цыганка Танюша.
Когда Катя
говорила, она очень мило улыбалась, застенчиво и
откровенно, и глядела как-то забавно-сурово, снизу вверх. Все в ней было еще молодо-зелено: и голос, и пушок на всем лице, и розовые руки с беловатыми кружками на ладонях, и чуть-чуть сжатые плечи… Она беспрестанно краснела и быстро переводила дух.
Теперь она
говорила вопросительно, явно вызывая на возражения. Он, покуривая, откликался осторожно, междометиями и вопросами; ему казалось, что на этот раз Марина решила исповедовать его, выспросить, выпытать до конца, но он знал, что конец — точка, в которой все мысли связаны крепким узлом убеждения. Именно эту точку она, кажется, ищет в нем. Но чувство недоверия к ней давно уже погасило его желание
откровенно говорить с нею о себе, да и попытки его рассказать себя он признал неудачными.