Неточные совпадения
Настенька не могла более владеть собой: ссылаясь на головную боль, она быстро отошла от навязчивого кавалера, подошла к
отцу, который с
довольным и простодушным видом сидел около карточного стола; но, взглянув на нее, он даже испугался — так она была бледна.
Добродушный и всегда
довольный Петр Михайлыч стал ее возмущать, особенно когда кого-нибудь хвалил из городских или рассказывал какие-нибудь происшествия, случавшиеся в городе, и даже когда он с удовольствием обедал — словом, она начала делаться для себя, для
отца и для прочих домашних какой-то маленькой тиранкой и с каждым днем более и более обнаруживать странностей.
Неточные совпадения
Онегин был готов со мною // Увидеть чуждые страны; // Но скоро были мы судьбою // На долгий срок разведены. //
Отец его тогда скончался. // Перед Онегиным собрался // Заимодавцев жадный полк. // У каждого свой ум и толк: // Евгений, тяжбы ненавидя, //
Довольный жребием своим, // Наследство предоставил им, // Большой потери в том не видя // Иль предузнав издалека // Кончину дяди старика.
Вскоре она заговорила со мной о фрегате, о нашем путешествии. Узнав, что мы были в Портсмуте, она живо спросила меня, не знаю ли я там в Southsea церкви Св. Евстафия. «Как же, знаю, — отвечал я, хотя и не знал, про которую церковь она говорит: их там не одна. — Прекрасная церковь», — прибавил я. «Yes… oui, oui», — потом прибавила она. «Семь, — считал
отец Аввакум,
довольный, что разговор переменился, — я уж кстати и «oui» сочту», — шептал он мне.
Опрыскавши комнату одеколоном,
отец мой придумывал комиссии: купить французского табаку, английской магнезии, посмотреть продажную по газетам карету (он ничего не покупал). Карл Иванович, приятно раскланявшись и душевно
довольный, что отделался, уходил до обеда.
Она ушла совершенно
довольная. По виду Шатова и по разговору его оказалось ясно как день, что этот человек «в
отцы собирается и тряпка последней руки». Она нарочно забежала домой, хотя прямее и ближе было пройти к другой пациентке, чтобы сообщить об этом Виргинскому.
— Ведь ты разбойник, тятя? Я знаю уж… — хитро прищуривая глаза, говорил Фома,
довольный тем, что так легко вошел в скрытую от него жизнь
отца.