Неточные совпадения
Манишки и шейные платки для Петра Михайлыча, воротнички, нарукавнички и модести [Модести — вставка (чаше всего кружевная) к дамскому платью.] для Настеньки Палагея Евграфовна чистила всегда сама и сама бы, кажется, если б только сил ее доставало, мыла и все прочее, потому что, по собственному ее выражению, у нее кровью сердце обливалось, глядя на вымытое прачкою
белье.
Я продолжаю смотреть в окно: старик повар прошел, в
белой манишке моего подаренья; молодая горничная, еще накануне завившая свои виски в мелкие косички, а теперь расчесавшая их, прибежала, как сумасшедшая, к матке в избу.
К удивлению многих, комик явился во фраке, в
белой манишке, с причесанными волосами и совершенно уж не пьяный.
Лакей исчез. Через минуту в дверях появился высокий, худой старик, с гладко выбритым лицом в длиннополом сюртуке немецкого покроя, чисто
белой манишке с огромным черным галстуком. Вся фигура его и выражение лица с правильными, почти красивыми чертами дышали почтительностью, но не переходящей в подобострастие, а скорее смягчаемой сознанием собственного достоинства. Его большие, умные серые глаза были устремлены почти в упор на генеральшу.
Неточные совпадения
Да еще, когда бричка подъехала к гостинице, встретился молодой человек в
белых канифасовых панталонах, весьма узких и коротких, во фраке с покушеньями на моду, из-под которого видна была
манишка, застегнутая тульскою булавкою с бронзовым пистолетом.
Белей и чище снегов были на нем воротнички и
манишка, и, несмотря на то что был он с дороги, ни пушинки не село к нему на фрак, — хоть на именинный обед!
Оказалось, что все как-то было еще лучше, чем прежде: щечки интереснее, подбородок заманчивей,
белые воротнички давали тон щеке, атласный синий галстук давал тон воротничкам; новомодные складки
манишки давали тон галстуку, богатый бархатный <жилет> давал <тон>
манишке, а фрак наваринского дыма с пламенем, блистая, как шелк, давал тон всему.
Карл Иваныч одевался в другой комнате, и через классную пронесли к нему синий фрак и еще какие-то
белые принадлежности. У двери, которая вела вниз, послышался голос одной из горничных бабушки; я вышел, чтобы узнать, что ей нужно. Она держала на руке туго накрахмаленную
манишку и сказала мне, что она принесла ее для Карла Иваныча и что ночь не спала для того, чтобы успеть вымыть ее ко времени. Я взялся передать
манишку и спросил, встала ли бабушка.
Женни побледнела, как
белый воротничок ее
манишки, и дернула свою руку с локтя Лизы, но тотчас же остановилась и с легким дрожанием в голосе сказала: