Неточные совпадения
При первой возможности молодой поручик так мило отделывал и меблировал свою квартиру, что приезжавшие к нему, разумеется, с
мужьями, дамы ахали от восторга и удивления; экипаж у него
был один из первых между всеми господами офицерами; жженку Хозаров умел варить классически и вообще с неподражаемым умением распоряжался приятельскими пирушками и всегда почти, по просьбе помещиков, устраивал у них балы, и балы выходили отличные.
Катерина Архиповна
была прекрасная семьянинка, потому что, несмотря на все неуважение к
мужу, которого она считала самым пустым и несносным человеком в мире, сохранила свою репутацию в обществе и, по возможности, старалась скрыть между посторонними людьми недостатки супруга; но когда он бывал болен, то даже сама неусыпно ухаживала за ним.
Двух старших она любила так себе, посредственно, но младшая
была ее идол; для нее она готова
была принести в жертву двух старших дочерей,
мужа, все свое состояние и самое себя.
Лежавшее перед ней письмо
было от
мужа, от этого страшного богача, занимающегося в южных губерниях торговыми операциями, и оно-то заставило именинницу плакать.
Но этого еще мало: вы,
мужья, хотите отнять у них и эти воображаемые развлечения; вам жаль денег, которыми вы, по всем правам, должны бы
были платить за отсутствие чувств; вы, господа, называете нас мотовками, ветреницами и оканчиваете тем, что увозите куда-нибудь в глушь, в деревню!
Катерина Архиповна
была в сильном беспокойстве и страшном ожесточении против
мужа, который, вместо того чтобы по ее приказанию отдать Хозарову письмо и разведать аккуратнее, как тот живет,
есть ли у него состояние, какой у него чин, — не только ничего этого не сделал, но даже и сам куда-то пропал. Ощущаемое ею беспокойство тем
было сильнее, что и Мари, знавшая, куда и зачем послан папенька, ожидала его возвращения с большим нетерпением и даже всю ночь, бедненькая, не спала и заснула только к утру.
—
Будет, милочка! Мне еще надобно с тобой поговорить о серьезном предмете. Послушай, друг мой! — начал Хозаров с мрачным выражением лица. — Катерина Архиповна очень дурно себя ведет в отношении меня: за всю мою вежливость и почтение, которое я оказываю ей на каждом шагу, она говорит мне беспрестанно колкости; да и к тому же, к чему ей мешаться в наши отношения: мы
муж и жена; между нами никто не может
быть судьею.
— Перестаньте, Сергей Петрович, притворяться; это еще возможно
было в женихах, но не для
мужа; теперь уже все ясно, и я пришла вас спросить, зачем вам так нужны семьсот рублей, за которыми вы присылали жену вашу ко мне?
— Жены моей я к вам, Катерина Архиповна, не посылал, а если она сама знает, что мне нужны семьсот рублей, так это, я полагаю, весьма извинительно, — потому что между
мужем и женою не должно
быть тайны.
Марья Антоновна, видевшая из наугольной, что Сергей Петрович прошел к себе, хотела к нему войти, но дверь
была заперта; она толкнулась раз, два, — ответа не последовало; она начала звать
мужа по имени, — молчание. Несколько минут Мари простояла в раздумье, потом пошла к матери.
Несколько минут Сергей Петрович простоял, как полоумный, потом, взяв шляпу, вышел из кабинета, прошел залу, лакейскую и очутился на крыльце, а вслед за тем, сев на извозчика, велел себя везти домой, куда он возвратился, как и надо
было ожидать, сильно взбешенный: разругал отпиравшую ему двери горничную, опрокинул стоявший немного не на месте стул и, войдя в свой кабинет, первоначально лег вниз лицом на диван, а потом встал и принялся писать записку к Варваре Александровне, которая начиналась следующим образом: «Я не позволю вам смеяться над собою, у меня
есть документ — ваша записка, которою вы назначаете мне на бульваре свидание и которую я сейчас же отправлю к вашему
мужу, если вы…» Здесь он остановился, потому что в комнате появилась, другой его друг, Татьяна Ивановна.
Герой май решился мучить старуху тем, что стал при ней, на правах
мужа, бранить Мари, которая
была так еще молода, что даже не умела, с своей стороны, хорошенько отбраниваться и только начинала обыкновенно плакать.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. А! так это тот самый, о котором
было писано
мужу.
Как велено, так сделано: // Ходила с гневом на сердце, // А лишнего не молвила // Словечка никому. // Зимой пришел Филиппушка, // Привез платочек шелковый // Да прокатил на саночках // В Екатеринин день, // И горя словно не
было! // Запела, как певала я // В родительском дому. // Мы
были однолеточки, // Не трогай нас — нам весело, // Всегда у нас лады. // То правда, что и мужа-то // Такого, как Филиппушка, // Со свечкой поискать…
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно
было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу. Где
муж? Где сын? Как в пустой дом приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
В минуты, когда мысль их обращается на их состояние, какому аду должно
быть в душах и
мужа и жены!
Г-жа Простакова (к
мужу). Завтре в шесть часов, чтоб карета подвезена
была к заднему крыльцу. Слышишь ли ты? Не прозевай.