— Милый, родной ты братец мой, — могла она только сказать, рыдая. Она не смела произнести
имя жениха, не только что просить о нем; стыд девический, а более строгий обычай запрещал говорить ей то, что у нее было на душе. Ей, девице, позволено было только плакать об отце или брате; слезы, посвященные другому мужчине, хоть бы и жениху, сочли бы за преступление. Но в немногих словах ее было столько скорби, столько моления, что брат не мог не понять, о чем так крушилась Анастасия.
Неточные совпадения
Жених уже был накануне у Прибытковой на съезжей, узнал от задержавших ее будочников
имя франта, пришел к нему, вызвал его на дуэль; до вызова франт извинялся в своей ошибке довольно насмешливым тоном, а, услышав вызов, расхохотался.
Жених делал подарки Верочке: они делались через Марью Алексевну и, конечно, оставались у ней, подобно часам Анны Петровны, впрочем, не все; иные, которые подешевле, Марья Алексевна отдавала Верочке под
именем вещей, оставшихся невыкупленными в залоге: надобно же было, чтобы
жених видел хоть некоторые из своих вещей на невесте.
Прасковья Ивановна с тактом опытной женщины не называла долго невесты по
имени, поджигая любопытство подававшегося
жениха.
Лаврецкого тотчас окружили: Леночка, как старинная знакомая, первая назвала себя, уверила его, что еще бы немножко — и она непременно его бы узнала, и представила ему все остальное общество, называя каждого, даже
жениха своего, уменьшительными
именами.
— А вот за гордость тебя господь и наказал: красотою своей гордилась и
женихов гоняла… Этот не
жених, тот не
жених, а красота-то и довела до конца. С никонианином спуталась… […с никонианином спуталась… — С
именем московского патриарха Никона (1605–1681) связана реформа официальной церкви — исправление церковных книг по образцу греческих, изменение обрядов и т. д. Не признавшие этой реформы — раскольники — называли православных никонианами.] да еще с женатым… Нет, нет, уходи лучше, Аграфена!