Неточные совпадения
— Граф Хвостиков приезжал ко мне… Он в отчаянии и рассказывает про Янсутского такие вещи, что поверить трудно: конечно, Янсутский потерял много состояния в
делах у Хмурина, но не разорился же совершенно, а между тем он
до такой степени стал мало выдавать Лизе денег, что у нее каких-нибудь шести целковых не было, чтобы купить себе ботинки… Кормил ее бог знает какой дрянью… Она не выдержала наконец, переехала от него и будет
существовать в номерах…
— Да вы не отказались от наследства, а приняли его, — возразил Грохов. «Конечно… — вертелось было у него на языке, —
существуют и другие статьи закона по этому предмету…» Но он не высказал этого из боязни Янсутского, зная, какой тот пройдоха, и очень возможно, что, проведав о советах, которые бы Грохов дал противной стороне, он и его, пожалуй, притянет к суду. — Обратитесь к какому-нибудь другому адвокату, а я умираю, — мне не
до дел! — заключил он и повернулся к стене.
Неточные совпадения
Ему нет
дела ни
до каких результатов, потому что результаты эти выясняются не на нем (он слишком окаменел, чтобы на нем могло что-нибудь отражаться), а на чем-то ином, с чем у него не
существует никакой органической связи.
— А голубям — башки свернуть. Зажарить. Нет, — в самом
деле, — угрюмо продолжал Безбедов. —
До самоубийства дойти можно. Вы идете лесом или — все равно — полем, ночь, темнота, на земле, под ногами, какие-то шишки. Кругом — чертовщина: революции, экспроприации, виселицы, и… вообще — деваться некуда! Нужно, чтоб пред вами что-то светилось. Пусть даже и не светится, а просто:
существует. Да — черт с ней — пусть и не
существует, а выдумано, вот — чертей выдумали, а верят, что они есть.
Нянька или предание так искусно избегали в рассказе всего, что
существует на самом
деле, что воображение и ум, проникшись вымыслом, оставались уже у него в рабстве
до старости. Нянька с добродушием повествовала сказку о Емеле-дурачке, эту злую и коварную сатиру на наших прадедов, а может быть, еще и на нас самих.
И вот, когда
дело, так сказать, дошло
до последней безвыходности, Анна Андреевна вдруг через Ламберта узнает, что
существует такое письмо, в котором дочь уже советовалась с юристом о средствах объявить отца сумасшедшим.
И не то странно, не то было бы дивно, что Бог в самом
деле существует, но то дивно, что такая мысль — мысль о необходимости Бога — могла залезть в голову такому дикому и злому животному, как человек,
до того она свята,
до того она трогательна,
до того премудра и
до того она делает честь человеку.