Неточные совпадения
Что касается
до имущественного вопроса, то хотя Тулузов и заграбастал все деньги Петра Григорьича в свои руки, однако недвижимые имения Екатерина Петровна сумела сберечь от него и делала это таким образом,
что едва он заговаривал о пользе если не продать, то, по крайней мере, заложить какую-нибудь из деревень, так как на деньги можно сделать выгодные обороты, она с
ужасом восклицала: «Ах, нет, нет, покойный отец мой никогда никому не был должен, и я не хочу должать!» Сообразив все это, Екатерина Петровна определила себе свой образ действия и не сочла более нужным скрывать перед мужем свое
до того таимое от него чувство.
Сусанна Николаевна ехала тоже под влиянием главного своего желания успокоить, сколько возможно, сестру и Лябьева; но к этому как-то болезненно и вместе радостно примешивалась мысль об Углакове;
что этот бедный мальчик влюблен в нее
до безумия, Сусанна Николаевна, к
ужасу своему, очень хорошо видела.
Неточные совпадения
— Вот и я, — сказал князь. — Я жил за границей, читал газеты и, признаюсь, еще
до Болгарских
ужасов никак не понимал, почему все Русские так вдруг полюбили братьев Славян, а я никакой к ним любви не чувствую? Я очень огорчался, думал,
что я урод или
что так Карлсбад на меня действует. Но, приехав сюда, я успокоился, я вижу,
что и кроме меня есть люди, интересующиеся только Россией, а не братьями Славянами. Вот и Константин.
Утром страшный кошмар, несколько раз повторявшийся ей в сновидениях еще
до связи с Вронским, представился ей опять и разбудил ее. Старичок с взлохмаченной бородой что-то делал, нагнувшись над железом, приговаривая бессмысленные французские слова, и она, как и всегда при этом кошмаре (
что и составляло его
ужас), чувствовала,
что мужичок этот не обращает на нее внимания, но делает это какое-то страшное дело в железе над нею. И она проснулась в холодном поту.
Еще более он был во глубине души несогласен с тем,
что ей нет дела
до той женщины, которая с братом, и он с
ужасом думал о всех могущих встретиться столкновениях.
— Да
что же это я! — продолжал он, восклоняясь опять и как бы в глубоком изумлении, — ведь я знал же,
что я этого не вынесу, так
чего ж я
до сих пор себя мучил? Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел делать эту… пробу, ведь я вчера же понял совершенно,
что не вытерплю…
Чего ж я теперь-то?
Чего ж я еще
до сих пор сомневался? Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал,
что это подло, гадко, низко, низко… ведь меня от одной мысли наяву стошнило и в
ужас бросило…
Он был болен уже давно; но не
ужасы каторжной жизни, не работы, не пища, не бритая голова, не лоскутное платье сломили его: о!
что ему было
до всех этих мук и истязаний!