Неточные совпадения
Но последнее время записка эта исчезла по той причине, что вышесказанные три комнаты наняла приехавшая в Москву с дочерью адмиральша, видимо, выбиравшая уединенный переулок для своего местопребывания и желавшая непременно нанять квартиру у одинокой женщины и пожилой, за каковую она и приняла владетельницу дома; но Миропа Дмитриевна Зудченко вовсе
не считала себя пожилою дамою и всем своим знакомым доказывала, что у женщины никогда
не надобно спрашивать, сколько ей лет, а должно смотреть, какою она кажется на вид; на вид же Миропа Дмитриевна, по ее мнению, казалась никак
не старее тридцати пяти лет, потому что если у нее и появлялись седые волосы, то она немедля их выщипывала; три — четыре выпавшие зуба были заменены вставленными; цвет ее
лица постоянно освежался разными притираньями; при этом Миропа Дмитриевна была стройна; глаза имела хоть и небольшие, но черненькие и светящиеся, нос тонкий; рот, правда, довольно широкий, провалистый, но
не без приятности; словом, всей своей физиономией она напоминала несколько мышь, способную всюду пробежать и все вынюхать, что подтверждалось даже прозвищем, которым называли Миропу Дмитриевну соседние лавочники: дама обделистая.
Марфин слушал капитана с нахмуренным
лицом. Он вообще офицеров последнего времени недолюбливал,
считая их шагистиками и больше ничего, а то, что говорил Аггей Никитич, на первых порах показалось Егору Егорычу пошлым, а потому вряд ли даже
не с целью прервать его разглагольствование он обратился к барышням...
Любя подражать в одежде новейшим модам, Петр Григорьич, приехав в Петербург, после долгого небывания в нем,
счел первою для себя обязанностью заказать наимоднейший костюм у лучшего портного, который и одел его буква в букву по рецепту «Сына отечества» [«Сын Отечества» — журнал, издававшийся с 1812 года Н.И.Гречем (1787—1867).], издававшегося тогда Булгариным и Гречем, и в костюме этом Крапчик —
не хочу того скрывать — вышел ужасен: его корявое и черномазое
лицо от белого верхнего сюртука стало казаться еще чернее и корявее; надетые на огромные и волосатые руки Крапчика палевого цвета перчатки
не покрывали всей кисти, а держимая им хлыстик-тросточка казалась просто чем-то глупым.
— И вы справедливы! — отвечал ему на это Михаил Михайлыч. — Вы вдумайтесь хорошенько,
не есть ли державство то же священство и
не следует ли
считать это установление божественным? Державец
не человек,
не лицо, а это — возможный порядок, высший разум, изрекатель будущих судеб народа!
Сусанна Николаевна взглянула затем на темные церковные окна, где ей тоже местами показались, хотя довольно бледные, но уже огненные и злые
лица, которых Сусанна Николаевна
сочла за дьяволов и которые были, вероятно,
не что иное, как отблеск в стеклах от светящихся лампадок.
Неточные совпадения
Тарас поглядел на этого Соломона, какого ещё
не было на свете, и получил некоторую надежду. Действительно, вид его мог внушить некоторое доверие: верхняя губа у него была просто страшилище; толщина ее, без сомнения, увеличилась от посторонних причин. В бороде у этого Соломона было только пятнадцать волосков, и то на левой стороне. На
лице у Соломона было столько знаков побоев, полученных за удальство, что он, без сомнения, давно потерял счет им и привык их
считать за родимые пятна.
— Позвольте вам заметить, — отвечал он сухо, — что Магометом иль Наполеоном я себя
не считаю… ни кем бы то ни было из подобных
лиц, следственно, и
не могу,
не быв ими, дать вам удовлетворительного объяснения о том, как бы я поступил.
Самгин, сделав равнодушное
лицо, молча злился, возражать редактору он
не хотел,
считая это ниже своего достоинства. На улицу вышли вместе, там редактор, протянув руку Самгину, сказал:
Но ехать домой он
не думал и
не поехал, а всю весну, до экзаменов, прожил, аккуратно посещая университет, усердно занимаясь дома. Изредка, по субботам, заходил к Прейсу, но там было скучно, хотя явились новые люди: какой-то студент института гражданских инженеров, длинный, с деревянным
лицом, драгун, офицер Сумского полка, очень франтоватый, но все-таки похожий на молодого купчика, который оделся военным скуки ради. Там все
считали; Тагильский лениво подавал цифры:
Говорила она спокойно и
не как проповедница, а дружеским тоном человека, который
считает себя опытнее слушателя, но
не заинтересован, чтоб слушатель соглашался с ним. Черты ее красивого, но несколько тяжелого
лица стали тоньше, отчетливее.