— В таком случае, я начну прямо! — продолжал Егор Егорыч. — Я знаю, кто вы, и вы знаете, кто я; мы, русские мартинисты, прежде всего мистики и с французскими мартинистами сходствуем и различествуем: они беспрерывно вводят мелкие политические интересы в свое учение, у нас — их нет! Сверх того, мы
имеем пример в наших аскетах и признаем всю благодетельную силу путей умного делания!
Неточные совпадения
— Вероятно, выше, — отвечал кротко и серьезно Марфин: он с твердостию выдерживал урок смирения, частию чтобы загладить свою вчерашнюю раздражительность, под влиянием которой он был на бале, а частью и вследствие наглядного
примера, сейчас только данного ему его старым камердинером; Марфин, по его словам,
имел привычку часто всматриваться в поступки Антипа Ильича, как в правдивое и непогрешимое нравственное зеркало.
Потапыч. Молодых нельзя, потому на все, Гавриловна, примеры. Какие человек пред собой
имеет примеры, так и он все может… подобно как…
Неточные совпадения
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница! Дела мои принудили меня жить несколько лет в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия
иметь о вас известии. Я теперь в Москве, прожив несколько лет в Сибири. Я могу служить
примером, что трудами и честностию состояние свое сделать можно. Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»
Возьмем в
пример несчастный дом, каковых множество, где жена не
имеет никакой сердечной дружбы к мужу, ни он к жене доверенности; где каждый с своей стороны своротили с пути добродетели.
Тогда все члены заволновались, зашумели и, пригласив смотрителя народного училища, предложили ему вопрос: бывали ли в истории
примеры, чтобы люди распоряжались, вели войны и заключали трактаты,
имея на плечах порожний сосуд?
Бывали
примеры, что женщины влюблялись в таких людей до безумия и не променяли бы их безобразия на красоту самых свежих и розовых эндимионов: [Эндимион — прекрасный юноша из греческих мифов.] надобно отдать справедливость женщинам: они
имеют инстинкт красоты душевной; оттого-то, может быть, люди, подобные Вернеру, так страстно любят женщин.
Именно на сих
примерах построено опасное предубеждение о женском равноправии, и получилось, что Европа
имеет всего одну Луизу Мишель, а у нас таких Луизок — тысячи.