Муза — в десять часов и затем сейчас же садилась
играть на фортепьяно; а Людмила хоть и не спала, но нежилась в постели почти до полудня, строя в своем воображении всевозможные воздушные замки.
Неточные совпадения
В зале хаотического дома Рыжовых, освещенной ярким солнцем, раздавались звуки
фортепьяно,
на котором часа уже три неустанно
играла Муза.
Муза повиновалась ему и стала было
играть, но Марфин недолго слушал ее и, усевшись
на ближайший к
фортепьяно стул, спросил...
Между тем звуки
фортепьяно,
на котором с возрастающей энергией принялась
играть Муза, оставшись одна в зале и явно придя в норму своего творчества, громко раздавались по всему дому, что еще более наэлектризовывало Егора Егорыча и поддавало ему пару.
Ее начал серьезно лечить Сверстов, объявивши Егору Егорычу и Сусанне, что старуха поражена нервным параличом и что у нее все более и более будет пропадать связь между мозгом и языком, что уже и теперь довольно часто повторялось; так, желая сказать: «Дайте мне ложку!» — она говорила: «Дайте мне лошадь!» Муза с самого первого дня приезда в Кузьмищево все посматривала
на фортепьяно, стоявшее в огромной зале и про которое Муза по воспоминаниям еще детства знала, что оно было превосходное, но
играть на нем она не решалась, недоумевая, можно ли так скоро после смерти сестры заниматься музыкой.
Когда молодой человек, отпущенный, наконец, старым камердинером, вошел в залу, его с оника встретила Муза, что было и не мудрено, потому что она целые дни проводила в зале под предлогом якобы игры
на фортепьяно,
на котором, впрочем,
играла немного и все больше смотрела в окно, из которого далеко было видно, кто едет по дороге к Кузьмищеву.
— Поет общий хор, — сказал он и начал
играть, стараясь, видимо, подражать нестройному татарскому пению; но русская натура в нем взяла свое, и из-под пальцев его все больше и больше начали раздаваться задушевные русские мотивы. Как бы рассердясь за это
на себя, Лябьев снова начал извлекать из
фортепьяно шумные и без всякой последовательности переходящие один в другой звуки, но и то его утомило, но не удовлетворило.
Александр Сергеич между тем пересел к
фортепьяно и начал
играть переведенную впоследствии, а тогда еще певшуюся
на французском языке песню Беранже: «В ногу, ребята, идите; полно, не вешать ружья!» В его отрывистой музыке чувствовался бой барабана, сопровождающий обыкновенно все казни. Без преувеличения можно сказать, что холодные мурашки пробегали при этом по телу всех слушателей, опять-таки за исключением того же камер-юнкера, который, встав, каким-то вялым и гнусливым голосом сказал гегельянцу...
Он, без преувеличения говоря, целые дни проводил в разного рода музыкальных упражнениях: переучил без всякой, разумеется, платы всех молодых уездных барышень
играть хоть сколько-нибудь сносно
на фортепьяно, сам
играл и творил.
Третий результат слов Марьи Алексевны был, разумеется, тот, что Верочка и Дмитрий Сергеич стали, с ее разрешения и поощрения, проводить вместе довольно много времени. Кончив урок часов в восемь, Лопухов оставался у Розальских еще часа два — три: игрывал в карты с матерью семейства, отцом семейства и женихом; говорил с ними;
играл на фортепьяно, а Верочка пела, или Верочка играла, а он слушал; иногда и разговаривал с Верочкою, и Марья Алексевна не мешала, не косилась, хотя, конечно, не оставляла без надзора.
— Когда я жила с матушкой… я думала, отчего это никто не может знать, что с ним будет; а иногда и видишь беду — да спастись нельзя; и отчего никогда нельзя сказать всей правды?.. Потом я думала, что я ничего не знаю, что мне надобно учиться. Меня перевоспитать надо, я очень дурно воспитана. Я не умею
играть на фортепьяно, не умею рисовать, я даже шью плохо. У меня нет никаких способностей, со мной, должно быть, очень скучно.
Неточные совпадения
Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе,
играли в четыре руки
на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичным двором, он изредка ездил
на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос — тоже хорошо и тихо.
Мать поплачет, поплачет, потом сядет за
фортепьяно и забудется за Герцом: слезы каплют одна за другой
на клавиши. Но вот приходит Андрюша или его приведут; он начнет рассказывать так бойко, так живо, что рассмешит и ее, притом он такой понятливый! Скоро он стал читать «Телемака», как она сама, и
играть с ней в четыре руки.
Так называется похожий с виду
на фортепьяно японский музыкальный инструмент, вроде гуслей,
на которых
играют японки.
— Ах, как весело будет! Только ты, мой миленький, теперь вовсе не говори со мною, и не гляди
на меня, и
на фортепьяно не каждый раз будем
играть. И не каждый раз буду выходить при тебе из своей комнаты. Нет, не утерплю, выйду всегда, только
на одну минуточку, и так холодно буду смотреть
на тебя, неласково. И теперь сейчас уйду в свою комнату. До свиданья, мой милый. Когда?