Неточные совпадения
Подойдя к
окну своей спальни, он тихо отпирал его и одним прыжком прыгал в спальню, где, раздевшись и улегшись, засыпал крепчайшим сном часов
до десяти, не внушая никакого подозрения Миропе Дмитриевне, так как она знала, что Аггей Никитич всегда любил спать долго по утрам, и вообще Миропа Дмитриевна последнее время весьма мало думала о своем супруге, ибо ее занимала собственная довольно серьезная мысль: видя, как Рамзаев — человек не особенно практический и расчетливый — богател с каждым днем, Миропа Дмитриевна вздумала попросить его с принятием, конечно, залогов от нее взять ее в долю, когда он на следующий год будет брать новый откуп; но Рамзаев наотрез отказал ей в том, говоря, что откупное дело рискованное и что он никогда не позволит себе вовлекать в него своих
добрых знакомых.
Больше часа прошло до тех пор, как маленько он успокоился. Встал с кровати и, шатаясь, как после болезни,
добрел до окна, растворил его и жадно стал глотать свежий воздух. Кум Иван Григорьич рядом с ним сел и молчал.
Неточные совпадения
— Вот бы, ненько, Весовщикова приласкать вам однажды! Сидит у него отец в тюрьме — поганенький такой старичок. Николай увидит его из
окна и ругает. Нехорошо это! Он
добрый, Николай, — собак любит, мышей и всякую тварь, а людей — не любит! Вот
до чего можно испортить человека!
Этим олимпическим смехом окончилось служебное поприще
доброго приятеля нашего, Владимира Петровича Бельтова. Это было ровно за десять лет
до того знаменитого дня, когда в то самое время, как у Веры Васильевны за столом подавали пудинг, раздался колокольчик, — Максим Иванович не вытерпел и побежал к
окну. Что же делал Бельтов в продолжение этих десяти лет?
— Эх, Марк Иваныч, Марк Иваныч! — вздохнул становой, глядя на
окно. — Говорил я тебе, что ты плохим кончишь! Говорил я тебе, сердяге, — не слушался! Распутство не доводит
до добра!
Вместе с матерью он боялся опоздать, хотя
до отхода дачного поезда оставалось
добрых полчаса; а когда они сели в вагон и поехали, Петька прилип к
окну, и только стриженая голова его вертелась на тонкой шее, как на металлическом стержне.
Хоть и был он привинчен и к полу, и к стенам, хоть в
окнах комнаты и вделаны были толстые железные решетки, но Марко Данилыч всегда помнил, что на свете много охотников
до чужого
добра.