Неточные совпадения
Углаков вошел
в камеру заключенного, как бы к себе
в комнату; он развесил по гвоздям снятые им с дам салопы, а также и свою собственную шинель;
дело в том, что Углаков у Лябьева, с первого же
дня ареста того, бывал каждодневно.
Первый бал Рамзаевых украсился посещением новой столичной особы, Екатерины Петровны Тулузовой, которая более уже месяца сделалась провинциальной жительницею вследствие того, что супруг ее, Василий Иваныч Тулузов, был, как мы знаем, по решению суда оставлен
в подозрении; но уголовная палата совершенно его оправдала, и когда
дело поступило
в сенат, он, будучи освобожден из-под домашнего
ареста, был взят на поруки одним из своих друзей, а вслед за тем отправился на житье
в Москву.
Последний, тот самый, который
в день ареста допрашивал Мадлен в полицейском бюро, встал, откашлялся и, выпив глоток воды из стоявшего на его пюпитре стакана, начал:
Неточные совпадения
— Алеша-то Гогин, должно быть, не знает, что
арест на деньги наложен был мною по просьбе Кутузова. Ладно, это я устрою, а ты мне поможешь, — к своему адвокату я не хочу обращаться с этим
делом. Ты — что же, —
в одной линии со Степаном?
Илье Ильичу не нужно было пугаться так своего начальника, доброго и приятного
в обхождении человека: он никогда никому дурного не сделал, подчиненные были как нельзя более довольны и не желали лучшего. Никто никогда не слыхал от него неприятного слова, ни крика, ни шуму; он никогда ничего не требует, а все просит.
Дело сделать — просит,
в гости к себе — просит и под
арест сесть — просит. Он никогда никому не сказал ты; всем вы: и одному чиновнику и всем вместе.
Дело в том, что, как только обнаружилось все о князе, тотчас после его
ареста, то Лиза, первым
делом, поспешила стать
в такое положение относительно нас и всех, кого угодно, что как будто и мысли не хотела допустить, что ее можно сожалеть или
в чем-нибудь утешать, а князя оправдывать.
Он много и умно говорил про «аффект» и «манию» и выводил, что по всем собранным данным подсудимый пред своим
арестом за несколько еще
дней находился
в несомненном болезненном аффекте и если совершил преступление, то хотя и сознавая его, но почти невольно, совсем не имея сил бороться с болезненным нравственным влечением, им овладевшим.
А при
аресте,
в Мокром, он именно кричал, — я это знаю, мне передавали, — что считает самым позорным
делом всей своей жизни, что, имея средства отдать половину (именно половину!) долга Катерине Ивановне и стать пред ней не вором, он все-таки не решился отдать и лучше захотел остаться
в ее глазах вором, чем расстаться с деньгами!