Неточные совпадения
Невдалеке от зеркала была прибита лубочная картина: «Русский мороз и немец», изображающая уродливейшего господина во фраке и с огромнейшим носом, и на него русский
мужик в полушубке замахивался дубиной, а внизу было подписано: «Немец, береги свой нос, идет русский мороз!» Все сие помещение принадлежало Макару Григорьеву Синькину, московскому оброчному подрядчику, к которому, как мы знаем, Михаил Поликарпыч препроводил своего
сына…
— Чем же дурно? — спросил полковник, удивленный этим замечанием
сына. — Так же, как и у других. Я еще больше даю, супротив других, и месячины, и привара, а
мужики едят свое, не мое.
— Ну, и
мужикам чтобы задельным, — подтвердил полковник, решившийся, кажется, слепо повиноваться во всем
сыну.
Полковник смотрел на всю эту сцену, сидя у открытого окна и улыбаясь; он все еще полагал, что на
сына нашла временная блажь, и вряд ли не то же самое думал и Иван Алексеев,
мужик, столь нравившийся Павлу, и когда все пошли за Кирьяном к амбару получать провизию, он остался на месте.
Отец эту девушку выдает замуж за
мужика, наказывает ее мать старуху, зачем она допустила свидание дочери с
сыном.
— Да ведь это
сын, ваше высокородие, того мужичка, который купил Парфенку-то в рекруты; вот ему это и не по нутру, что я говорю, — отвечал корявый
мужик. — Ну-те, черти, — крикнул он затем в окно другим понятым, стоявшим на улице, — подите, пособите покойницу-то вынуть из гроба.
Молодой купец-золотопромышленник,
сын мужика, в сшитой в Лондоне фрачной паре с брильянтовыми запонками, имевший большую библиотеку, жертвовавший много на благотворительность и державшийся европейски-либеральных убеждений, был приятен и интересен Нехлюдову, представляя из себя совершенно новый и хороший тип образованного прививка европейской культурности на здоровом мужицком дичке.
Надо полагать, что старик обознался временем и было уже больше полудня. Едва успел он раза два ковырнуть кочедыком, как на дне лощины показался
сын мужика, у которого дедушка Кондратий нанимал угол. Парень нес обед.
Неточные совпадения
— А вот другой Дон-Кишот просвещенья: завел школы! Ну, что, например, полезнее человеку, как знанье грамоты? А ведь как распорядился? Ведь ко мне приходят
мужики из его деревни. «Что это, говорят, батюшка, такое?
сыновья наши совсем от рук отбились, помогать в работах не хотят, все в писаря хотят, а ведь писарь нужен один». Ведь вот что вышло!
Знаю только то, что он с пятнадцатого года стал известен как юродивый, который зиму и лето ходит босиком, посещает монастыри, дарит образочки тем, кого полюбит, и говорит загадочные слова, которые некоторыми принимаются за предсказания, что никто никогда не знал его в другом виде, что он изредка хаживал к бабушке и что одни говорили, будто он несчастный
сын богатых родителей и чистая душа, а другие, что он просто
мужик и лентяй.
Однажды, в его присутствии, Василий Иванович перевязывал
мужику раненую ногу, но руки тряслись у старика, и он не мог справиться с бинтами;
сын ему помог и с тех пор стал участвовать в его практике, не переставая в то же время подсмеиваться и над средствами, которые сам же советовал, и над отцом, который тотчас же пускал их в ход.
— Хлопоты у меня большие с
мужиками в нынешнем году, — продолжал Николай Петрович, обращаясь к
сыну. — Не платят оброка. [Оброк — более прогрессивная по сравнению с барщиной денежная форма эксплуатации крестьян. Крестьянин заранее «обрекался» дать помещику определенную сумму денег, и тот отпускал его из имения на заработки.] Что ты будешь делать?
А под Иванов день еще три
мужика ушли: Лаптев, Балочов, да особо ушел Васька, кузнецов
сын.