Это была прелестная женщина, — немного, конечно, важничала и все бредила столицею, в которой была всего один раз, и
то семи лет, но, вероятно, это проистекало оттого, что она имела значительное состояние.
Неточные совпадения
Он был очень любим всем обществом, но, к несчастью, имел огромное семейство и притом больную жену, которая собственно родинами и истощена была: у них живых было
семь сыновей и
семь дочерей; но что более всего жалко, так это
то, что Юлий Карлыч, по доброте своего характера, никогда и ничего не успел приобресть для своего семейства и потому очень нуждался в средствах.
Нас было двое: брат и я!
Росли мы вместе, нашу младость
Вскормила чуждая
семья…
На
том месте, где говорится: //…Решились меж собой
Мы жребий испытать иной...
Капельмейстер, державший первую скрипку, был ленивейшее в мире животное: вместо
того, чтобы упражнять оркестр и совершенствоваться самому в музыке, он или спал, или удил рыбу, или, наконец, играл с барской собакой на дворе; про прочую братию и говорить нечего: мальчишка-валторнист был такой шалун, что его следовало бы непременно раз по
семи в день сечь: в валторну свою он насыпал песку, наливал щей и даже засовывал в широкое отверстие ее маленьких котят.
Все это, может быть, не было бы и замечено, но дело в
том, что на занятые этою
семьею кресла приехали лица, имеющие на них законные билеты.
"Выскочек"и"похвальбишек"он, без потери времени, сдавал в рекруты, но квитанции не оттягивал в свою пользу, а жаловал в
те семьи, положение которых требовало, по его мнению, поддержки.
Ну, а что, коли в семье все удастся, Бог благословит, муж выйдет хороший, любит тебя, лелеет тебя, не отходит от тебя! хорошо в
той семье!
Часто приходил он в бешенство, когда в написанных им стихах, стоивших ему продолжительной работы и которыми, наконец, он был очень доволен, — вдруг находил я то пять с половиною стоп вместо шести,
то семь вместо шести с половиной, то неправильное сочетание рифм, то цезуру не на месте…
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь.
То есть, не
то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по
семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Случается, к недужному // Придешь: не умирающий, // Страшна
семья крестьянская // В
тот час, как ей приходится // Кормильца потерять!
А князь опять больнехонек… // Чтоб только время выиграть, // Придумать: как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою // В
то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! // Поверил! Проще малого // Ребенка стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей
семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить в колокола!
Началось с
того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад),
то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали
семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Изложив таким манером нечто в свое извинение, не могу не присовокупить, что родной наш город Глупов, производя обширную торговлю квасом, печенкой и вареными яйцами, имеет три реки и, в согласность древнему Риму, на
семи горах построен, на коих в гололедицу великое множество экипажей ломается и столь же бесчисленно лошадей побивается. Разница в
том только состоит, что в Риме сияло нечестие, а у нас — благочестие, Рим заражало буйство, а нас — кротость, в Риме бушевала подлая чернь, а у нас — начальники.