Спиридоньевна. Ну, а вот, поди, тоже бурмистр али дворовые другое говорят: барина очень жалеют. На Ананья-то тем разом рассердившись, вышел словно мертвец, прислонился к косяку, позвал человека: «Дайте, говорит, мне поскорей таз», — и почесть что полнехонек его отхаркнул кровью. «Вот, говорит, это жизнь моя выходит по милости Ананья Яковлича. Не долго вам мне послужить… Скоро будут у вас
другие господа…» Так и жалеют его оченно!
Неточные совпадения
Спиридоньевна. Это, баунька, что? Кто богу хоть бы этим не противен, царю не виноват: я сама, грешница великая, в девках вину имела, так ведь то дело: не с кем
другим, с своим же братом парнем дело было; а тут, ну-ко, с
барином… Как только смелости ее хватило… И говорить-то с ними, по мне, и то стыдобушка!
Бурмистр. Никогда он, коли паспорта выдано не будет, не может увезти ни тебя, ни сына. Что тебе этим хоша бы себя и
барина тревожить. За беглых, что ли, он вас предоставить хочет? Вот тут
другой помещик сидит, и тот тебе то же скажет.
Бурмистр. К какому слову ты тут межевку-то приплел? Что ты мне тем тычешь в глаза? Коли ты знал, дляче же ты в те поры
барину не докладывал? Только на миру вы, видно, горло-то переедать люты, а тут, как самому пришло… узлом, так и на
других давай сворачивать… Что я в твоем деле причинен?
Бурмистр. Какие же тебе-то надо, султан великий?
Другой мужик из того бы, что без оброку отпускают, готов был бы для
господина сделать во всем удовольствие; а тут человека хотели навек счастливым сделать, хоша бы в том-то, сколь велика господская милость, почувствовал, образина эдакая чухонская!
Мало, видно, он башки-то своей бережет; ему бы только на
других указывать, того не зная, что, царство небесное, старый
господин мой теперь, умираючи, изволил мне приказывать: «Калистрат, говорит, теперь сын мой остается в цветущих летах, не прикинь ты его!» Так я помню эти слова ихние, и всегда, в чем ни на есть господская воля, исполню ее:
барин теперь приказал мне, чтобы волоса с головы бабы его не пало от него, и я вот при вас, Сергей Васильич, говорю, что ежели я, мало-мальски что услышу, — завтра же сделаю об ней распоряжение — на барский двор пшеницу мыть на всю зиму, на те: властвуй, командуй!
Бурмистр. А за то, что вам мало еще, право! Хорошенько их, Анашка! Взял да и пошел валять того да
другого в зубы: нате, мол, вам,
господа миряне, коли дураки вы такие.
Федор Петров. Я,
друг любезный, это что? Ничего: по тебе говорить надо!.. (Лизавете.) Как же ты, мужняя жена, сходишь от мужа и как ты смеешь то! Ты спроси, позволит ли и
барин те сделать это.
Хошь, конечно, мы теперь точно мужики — народ необразованный, а все тоже маненько понимать можем так, что
господин этот чиновник смешнеющий:
другой день теперь изволит ходить и под окнами по избам подслушивать, как будто кто из вотчины может что про
господина сказать.
Бурмистр. Позвольте, ежели теперича таким манером, так Сергей Васильич и знать про то совершенно не должен: мне не то что как
другому вотчино-начальнику,
барину, что ли, докладывать, али с вотчины по грошам да по гривнам сбивать надо. Вон я сейчас полтораста целковых имею и представляю их. Делить только, дурак, не умею как, а деньги готовы. (Кладет торопливо из кармана на стол 150 целковых.)
Старинная связь была неистребима между ними. Как Илья Ильич не умел ни встать, ни лечь спать, ни быть причесанным и обутым, ни отобедать без помощи Захара, так Захар не умел представить себе
другого барина, кроме Ильи Ильича, другого существования, как одевать, кормить его, грубить ему, лукавить, лгать и в то же время внутренне благоговеть перед ним.
Владимир потупил голову, люди его окружили несчастного своего господина. «Отец ты наш, — кричали они, целуя ему руки, — не хотим
другого барина, кроме тебя, прикажи, осударь, с судом мы управимся. Умрем, а не выдадим». Владимир смотрел на них, и странные чувства волновали его. «Стойте смирно, — сказал он им, — а я с приказным переговорю». — «Переговори, батюшка, — закричали ему из толпы, — да усовести окаянных».
Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни слова поговорить о деле. Ну что,
друг, как твой
барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Городничий. Да постойте, дайте мне!.. (К Осипу.)А что,
друг, скажи, пожалуйста: на что больше
барин твой обращает внимание, то есть что ему в дороге больше нравится?
Конечно, если он ученику сделает такую рожу, то оно еще ничего: может быть, оно там и нужно так, об этом я не могу судить; но вы посудите сами, если он сделает это посетителю, — это может быть очень худо:
господин ревизор или
другой кто может принять это на свой счет.
Городничий. Чш! (Закрывает ему рот.)Эк как каркнула ворона! (Дразнит его.)Был по приказанию! Как из бочки, так рычит. (К Осипу.)Ну,
друг, ты ступай приготовляй там, что нужно для
барина. Все, что ни есть в долге, требуй.
В одной прислуга, музыка, // В
другой — кормилка дюжая // С ребенком, няня старая // И приживалка тихая, // А в третьей —
господа: