Неточные совпадения
Елена, очутившись на улице, первое, что
начала с жадностью вдыхать в себя свежий воздух; она почти задыхалась, сидя
с купчихой в ее каморке, от запаху жареной рыбы
с луком, и хоть довольно уже устала, но все-таки решилась зайти по следующему адресу к
полковнику Клюкову, живущему на Разгуляеве, в своем доме.
— Дело в том-с, —
начал он, — что в конторе я, разумеется, подписывался только как
полковник Клюков и многого, конечно, не договорил, так как положительно считаю все эти наши конторы скорее логовищем разных плутней, чем какими-нибудь полезными учреждениями, но
с вами я буду говорить откровенно, как отец, истинно желающий дать дочерям своим серьезное воспитание.
Елена
начинала приходить почти в бешенство, слушая
полковника, и готова была чем угодно поклясться, что он желает дать такое воспитание дочерям
с единственною целью запрятать их потом в монастырь, чтобы только не давать им приданого. Принять у него место она находила совершенно невозможным для себя, тем более, что сказать ему, например, о своем незаконнорожденном ребенке было бы просто глупостью
с ее стороны.
Приехав домой, Елена почти упала от изнеможения на свою постель, и в ее воображении невольно
начала проходить вся ее жизнь и все люди,
с которыми ей удавалось сталкиваться: и этот что-то желающий представить из себя князь, и все отвергающий Миклаков, и эти дураки Оглоблины, и, наконец, этот колоссальный негодяй Жуквич, и новые еще сюжеты: милый скотина-полковник и злючка — содержательница пансиона.
Неточные совпадения
— Вот болван! Ты можешь представить — он меня
начал пугать, точно мне пятнадцать лет! И так это глупо было, — ах, урод! Я ему говорю: «Вот что,
полковник: деньги на «Красный Крест» я собирала, кому передавала их — не скажу и, кроме этого, мне беседовать
с вами не о чем». Тогда он
начал: вы человек, я — человек, он — человек; мы люди, вы люди и какую-то чепуху про тебя…
Полковники Смит и Соммерсет (первый был потом губернатором)
с февраля
начали свои действия.
— Она и опиумом могла лишить жизни, — сказал
полковник, любивший вдаваться в отступления, и
начал при этом случае рассказывать о том, что у его шурина жена отравилась опиумом и умерла бы, если бы не близость доктора и принятые во время меры.
Полковник рассказывал так внушительно, самоуверенно и
с таким достоинством, что ни у кого не достало духа перебить его. Только приказчик, заразившись примером, решился перебить его, чтобы рассказать свою историю.
Третий же вопрос о Масловой вызвал ожесточенный спор. Старшина настаивал на том, что она виновна и в отравлении и в грабеже, купец не соглашался и
с ним вместе
полковник, приказчик и артельщик, — остальные как будто колебались, но мнение старшины
начинало преобладать, в особенности потому, что все присяжные устали и охотнее примыкали к тому мнению, которое обещало скорее соединить, а потому и освободить всех.
Горничная жены пензенского жандармского
полковника несла чайник, полный кипятком; дитя ее барыни, бежавши, наткнулся на горничную, и та пролила кипяток; ребенок был обварен. Барыня, чтоб отомстить той же монетой, велела привести ребенка горничной и обварила ему руку из самовара… Губернатор Панчулидзев, узнав об этом чудовищном происшествии, душевно жалел, что находится в деликатном отношении
с жандармским
полковником и что, вследствие этого, считает неприличным
начать дело, которое могут счесть за личность!