Неточные совпадения
Склонный и прежде к скептическому взгляду, он теперь стал окончательно всех почти ненавидеть, со всеми скучать, никому не доверять; не говоря уже о
родных, которые первое время болезни князя вздумали было навещать его и которых он обыкновенно дерзостью
встречал и дерзостью провожал, даже в прислуге
своей князь начал подозревать каких-то врагов
своих, и один только Елпидифор Мартыныч день ото дня все более и более получал доверия от него; но зато старик и поработал для этого: в продолжение всего тяжкого состояния болезни князя Елпидифор Мартыныч только на короткое время уезжал от него на практику, а потом снова к нему возвращался и даже проводил у него иногда целые ночи.
Неточные совпадения
[Только одного я
встретил, который выразил желание остаться на Сахалине навсегда: это несчастный человек, черниговский хуторянин, пришедший за изнасилование
родной дочери; он не любит родины, потому что оставил там дурную память о себе, и не пишет писем
своим, теперь уже взрослым, детям, чтобы не напоминать им о себе; не едет же на материк потому, что лета не позволяют.]
Вообще я недоволен переходом в Западную Сибирь, не имел права отказать
родным в желании поселить меня поближе, но под Иркутском мне было бы лучше. Город наш в совершенной глуши и имеет какой-то
свой отпечаток безжизненности. Я всякий день брожу по пустым улицам, где иногда не
встретишь человеческого лица. Женский пол здесь обижен природой, все необыкновенно уродливы.
— Вы, господа литераторы, — продолжал он, прямо обращаясь к Калиновичу, — живя в хорошем обществе,
встретите характеры и сюжеты интересные и знакомые для образованного мира, а общество, наоборот, начнет любить,
свое, русское,
родное.
Ну, какое дело Суворову до ссыльных? Если же таковые встречались у собутыльников за столом — среди гостей, — то при
встречах он раскланивался с ними как со знакомыми. Больше половины вологжан-студентов были высланы за политику из столицы и жили у
своих родных, и весь город был настроен революционно.
Помню, что однажды у Павловых я
встретил весьма благообразного иностранного немецкого графа, который, вероятно, узнав, что я говорю по-немецки, невзирая на
свои почтенные лета, подсел ко мне и с видимым удовольствием стал на чужбине говорить о
родной литературе.