Самое вступление ее на престол совершилось почти помимо ее воли; известно, что приверженцам ее немало было труда — склонить цесаревну к решительным действиям; только страх монастырского заключения заставил беспечную, ленивую и начинавшую уже отцветать красавицу сделать
желанный другими, но не ею, решительный шаг.
Блеснет заутра луч денницы // И заиграет яркий день; // А я, быть может, я гробницы // Сойду в таинственную сень, // И память юного поэта // Поглотит медленная Лета, // Забудет мир меня; но ты // Придешь ли, дева красоты, // Слезу пролить над ранней урной // И думать: он меня любил, // Он мне единой посвятил // Рассвет печальный жизни бурной!.. // Сердечный друг,
желанный друг, // Приди, приди: я твой супруг!..»
Неточные совпадения
Спуск в широкую зеленую долину был крут и косогорист; надобно было тормозить карету и спускаться осторожно; это замедление раздражало мою нетерпеливость, и я бросался от одного окошка к
другому и суетился, как будто мог ускорить приближение
желанной кормежки.
Помутилися ее очи ясные, подкосилися ноги резвые, пала она на колени, обняла руками белыми голову своего господина доброго, голову безобразную и противную, и завопила источным голосом: «Ты встань, пробудись, мой сердечный
друг, я люблю тебя как жениха
желанного…» И только таковы словеса она вымолвила, как заблестели молоньи со всех сторон, затряслась земля от грома великого, ударила громова стрела каменная в пригорок муравчатый, и упала без памяти молода дочь купецкая, красавица писаная.
И тут уже солдат весь входит в любимую легенду, в трогательную сказку. Ни в одном
другом царстве не окружают личность военного кавалера таким наивным и милым уважением, как в России. Солдат из топора щи мясные варит, Петра Великого на чердаке от разбойников спасает, черта в карты обыгрывает, выгоняет привидения из домов, все улаживает, всех примиряет и везде является
желанным и полезным гостем, кумом на родинах, сватом на свадьбах.
Я понял, что истинная благонамеренность не в том одном состоит, чтобы в уединении упитывать свои телеса до
желанного веса, но в том, чтобы подавать пример
другим.
Опять раздавалось бренчанье гитары, опять поднимался гик: и-ах! и-ох! Далеко за полночь на Анниньку, словно камень, сваливался сон. Этот
желанный камень на несколько часов убивал ее прошедшее и даже угомонял недуг. А на
другой день, разбитая, полуобезумевшая, она опять выползала из-под него и опять начинала жить.