Неточные совпадения
Глафира Фирсовна.
Ужинать хотим, давно позывает, так все в одно место слетаемся, под березками. Нас компания
будет большая.
Лавр Мироныч. Коли я теперь, трезвый, твое имя не скоро выговорю, как же я с тобой после
ужина буду разговаривать? Мы с дамами
ужинаем, любезный. Что мне за неволя язык-то коверкать да конфузиться. Я приехал сюда, чтоб в удовольствии время прожить. Ступай, ступай! (Машет другому служителю.) Эй, милый!..
Лавр Мироныч. Все это персон на двенадцать. Скажи поварам, что кушать
будет Флор Федулыч, а платить Лавр Мироныч; нас знают. Да чтоб после
ужина приходили получать пять рублей на водку.
Как по стакану разольешь, пустые бутылки прочь, и чтобы пара свежих стояла, так постепенно и подставляй! Как ты ставишь, как откупориваешь, этого чтоб я не видал, а чтоб две свежих на столе постоянно
были, а пустой посуды ни под каким видом, чтоб она исчезала. Слышишь? — две, ни больше, ни меньше! Мы приехали
поужинать и
выпить, а не хвастаться! К нам
будут подходить разные господа, так чтоб видели, что
ужин богатый, а скромный; фруктов много, а вина мало.
Лавр Мироныч (пожимая плечами). Вот народ! Нельзя
поужинать порядочно: сейчас кутишь. Когда я дождусь, что вы образованнее
будете?
Наблюдатель. Не заметите, мы плохие физиономисты. Читают в газетах: такой-то уличен в подделке векселей, такой-то скрылся, а в кассе недочету тысяч двести; такой-то застрелился. Кто прежде всего удивляется? Знакомые: «Помилуйте, говорят, я вчера с ним
ужинал, а я играл в преферанс по две копейки. А я ездил с ним за город, и ничего не
было заметно». Нет, пока физиономика не сделалась точной наукой, от таких компаний лучше подальше.
Салай Салтаныч. Куда — прощай? Пойдем,
ужинать будем. Слушай меня!
Будешь слушать меня, человек
будешь; не
будешь слушать — пропадешь.
Лавр Мироныч. Какой это
ужин! Здесь клуб, тот же трактир, вот дома — другое дело! Отчего ж себе и не позволить, коли
есть средства? Пожалуйте, пожалуйте, ждут-с.
Лавр Мироныч. Где же, дяденька, во всей форме? На это капиталу моего не хватит. Я думал сначала а-ля фуршет, да после рассудил, что
ужин будет солиднее.
Лавр Мироныч. Я нынче дома ближе ночи не буду-с. Вот теперь занимаюсь цветами. К беседке на площадку нужно померанцевых деревьев в кадках.
Ужинать будем на террасе; она парусиной покрыта; так, чтоб замаскировать потолок, хотим распланировать гирлянды из живых цветов. При всем том букеты нужны: при входе
будем каждой даме предлагать.
Лавр Мироныч. Опять же об музыке беспокоюсь. Приятно, дяденька, полный оркестр иметь, и чтоб настоящие артисты
были. За
ужином увертюру из «Аиды», потому вещь новая. А ежели «Морской разбойник Цампа», так это довольно обыкновенно.
Что у него ни спрашивали или что ни приказывали ему, он прежде всего отвечал смехом и обнаруживал ряд чистейших зубов. Этот смех в привычке негров. «Что ж,
будем ужинать, что ли?» — заметил кто-то. «Да я уж заказал», — отвечал барон. «Уже? — заметил Вейрих. — Что ж вы заказали?» — «Так, немного, безделицу: баранины, ветчины, курицу, чай, масла, хлеб и сыр».
Неточные совпадения
Несмотря на нечистоту избы, загаженной сапогами охотников и грязными, облизывавшимися собаками, на болотный и пороховой запах, которым она наполнилась, и на отсутствие ножей и вилок, охотники напились чаю и
поужинали с таким вкусом, как
едят только на охоте. Умытые и чистые, они пошли в подметенный сенной сарай, где кучера приготовили господам постели.
— Ну что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за
ужином нескольких стаканов вина пришедший в свое самое милое и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, — говорил он, указывая на поднимавшуюся из-за лип луну, — что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду. Ты знаешь, у него славный голос, мы с ним спелись дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы
спеть.
Степан Аркадьич сел к столу и начал шутить с Агафьей Михайловной, уверяя ее, что такого обеда и
ужина он давно не
ел.
Степан Аркадьич с оттопыренным карманом серий, которые за три месяца вперед отдал ему купец, вошел наверх. Дело с лесом
было кончено, деньги в кармане, тяга
была прекрасная, и Степан Аркадьич находился в самом веселом расположении духа, а потому ему особенно хотелось рассеять дурное настроение, нашедшее на Левина. Ему хотелось окончить день зa
ужином так же приятно, как он
был начат.
Не говоря уже о том, чтоб
ужинать, устраиваться на ночлег, обдумывать, что они
будут делать, он даже и говорить с женою не мог: ему совестно
было.