Да у меня ведь горлом не возьмешь!
Я не ему чета, молчать заставлю.
Я при царе Иване
начал службу,
В дьяках состарился и поседел.
Уж мы с Кузьмой не первый год воюем...
Неточные совпадения
Служил бы правде, силы не хватает,
Последнюю на
службе истерял.
Работал много, наработал мало!
Хлопот по горло, дела на алтын!
Любовью
начали — свели на ссору!
Хотели волей собирать подмогу,
Теперь хоть силой отымай, так впору.
Что было силы, послужил народу —
Уж не взыщите, утрудился больно.
Теперь выбора не было. Старшим приходилось поневоле идти к законоучителю… Затем случилось, что тотчас после первого дня исповеди виновники шалости были раскрыты. Священник наложил на них эпитимью и лишил причастия, но еще до
начала службы три ученика были водворены в карцер. Им грозило исключение…
Когда, в
начале службы, священник выходил еще в одной епитрахили и на клиросе читал только дьячок, Павел беспрестанно переступал с ноги на ногу, для развлечения себя, любовался, как восходящее солнце зашло сначала в окна алтаря, а потом стало проникать и сквозь розовую занавеску, закрывающую резные царские врата.
Неточные совпадения
— Не могу сказать, чтоб я был вполне доволен им, — поднимая брови и открывая глаза, сказал Алексей Александрович. — И Ситников не доволен им. (Ситников был педагог, которому было поручено светское воспитание Сережи.) Как я говорил вам, есть в нем какая-то холодность к тем самым главным вопросам, которые должны трогать душу всякого человека и всякого ребенка, —
начал излагать свои мысли Алексей Александрович, по единственному, кроме
службы, интересовавшему его вопросу — воспитанию сына.
Поживя долго безвыездно в Москве, он доходил до того, что
начинал беспокоиться дурным расположением и упреками жены, здоровьем, воспитанием детей, мелкими интересами своей
службы; даже то, что у него были долги, беспокоило его.
В седьмом часу зашумели полотеры, зазвонили к какой-то
службе, и Левин почувствовал, что
начинает зябнуть.
Что прикажете? День я кончил так же беспутно, как и
начал. Мы отужинали у Аринушки. Зурин поминутно мне подливал, повторяя, что надобно к
службе привыкать. Встав из-за стола, я чуть держался на ногах; в полночь Зурин отвез меня в трактир.
«Вот как приходится жить», — думал он, жалея себя, обижаясь на кого-то и в то же время немножко гордясь тем, что испытывает неудобства, этой гордостью смягчалось ощущение неудачи
начала его
службы отечеству.