Неточные совпадения
Анфиса. Правда! (Читает.) «Кажется, этого довольно. Больше я ждать не могу. Из любви к вам я решаюсь избавить вас от неволи; теперь все зависит от вас. Если хотите, чтоб мы оба были счастливы, сегодня, когда
стемнеет и ваши улягутся спать, что произойдет, вероятно, не позже девятого часа, выходите в сад. В
переулке, сзади вашего сада, я буду ожидать вас с коляской. Забор вашего сада, который выходит в
переулок, в одном месте плох…»
Колымага, сделавши несколько поворотов из улицы в улицу, наконец поворотила в
темный переулок мимо небольшой приходской церкви Николы на Недотычках и остановилась пред воротами дома протопопши.
Самгин свернул за угол в
темный переулок, на него налетел ветер, пошатнул, осыпал пыльной скукой. Переулок был кривой, беден домами, наполнен шорохом деревьев в садах, скрипом заборов, свистом в щелях; что-то хлопало, как плеть пастуха, и можно было думать, что этот переулок — главный путь, которым ветер врывается в город.
Глядя на какой-нибудь невзрачный, старинной архитектуры дом в узком,
темном переулке, трудно представить себе, сколько в продолжение ста лет сошло по стоптанным каменным ступенькам его лестницы молодых парней с котомкой за плечами, с всевозможными сувенирами из волос и сорванных цветов в котомке, благословляемых на путь слезами матери и сестер… и пошли в мир, оставленные на одни свои силы, и сделались известными мужами науки, знаменитыми докторами, натуралистами, литераторами.
В размышлении шли они все трое, потупив головы, и вдруг, на повороте в
темный переулок, разом вскрикнули от сильного удара по лбам, и такой же крик отгрянул в ответ им. Голова, прищуривши глаз свой, с изумлением увидел писаря с двумя десятскими.
Помню, что мне было странно и досадно, точно я до этого мгновения все еще оставался в светлой комнате, а теперь неожиданно очутился в грязном и
темном переулке перед назойливым выходцем из другого мира.
Неточные совпадения
Самгин свернул в
переулок, скупо освещенный двумя фонарями; ветер толкал в спину, от пыли во рту и горле было сухо, он решил зайти в ресторан, выпить пива, посидеть среди простых людей. Вдруг, из какой-то дыры в заборе, шагнула на панель маленькая женщина в
темном платочке и тихонько попросила:
Клим несколько отрезвел к тому времени, как приехали в незнакомый
переулок, прошли
темным двором к двухэтажному флигелю в глубине его, и Клим очутился в маленькой, теплой комнате, налитой мутно-розовым светом.
Вечером Клим плутал по
переулкам около Сухаревой башни. Щедро светила луна, мороз окреп; быстро мелькали
темные люди, согнувшись, сунув руки в рукава и в карманы; по сугробам снега прыгали их уродливые тени. Воздух хрустально дрожал от звона бесчисленных колоколов, благовестили ко всенощной.
И точно опустился занавес, луна ушла под облака, и вдруг все
потемнело кругом. Старцев едва нашел ворота, — уже было темно, как в осеннюю ночь, — потом часа полтора бродил, отыскивая
переулок, где оставил своих лошадей.
Степенью выше стояли «поездошники», их дело — выхватывать на проездах бульваров, в глухих
переулках и на
темных вокзальных площадях из верха пролетки саки и чемоданы…