Цитаты со словом «мне»
Кулигин (поет). «Среди долины ровныя, на гладкой высоте…» (Перестает петь.) Чудеса, истинно надобно сказать, что чудеса! Кудряш! Вот, братец ты мой, пятьдесят лет
я каждый день гляжу за Волгу и все наглядеться не могу.
Кудряш. Хотел, да не отдал, так это все одно что ничего. Не отдаст он
меня, он чует носом-то своим, что я свою голову дешево не продам. Это он вам страшен-то, а я с ним разговаривать умею.
Кудряш. Что тут: ой ли!
Я грубиян считаюсь; за что ж он меня держит? Стало быть, я ему нужен. Ну, значит, я его и не боюсь, а пущай же он меня боится.
Кудряш. Как не ругать! Он без этого дышать не может. Да не спускаю и
я: он — слово, а я — десять; плюнет, да и пойдет. Нет, уж я перед ним рабствовать не стану.
Кудряш.
Я б его уважил. Больно лих я на девок-то!
Дико́й. Найдешь дело, как захочешь. Раз тебе сказал, два тебе сказал: «Не смей
мне навстречу попадаться»; тебе все неймется! Мало тебе места-то? Куда ни поди, тут ты и есть! Тьфу ты, проклятый! Что ты, как столб стоишь-то! Тебе говорят аль нет?
Борис.
Я и слушаю, что ж мне делать еще!
Дико́й (посмотрев на Бориса). Провались ты!
Я с тобой и говорить-то не хочу, с езуитом. (Уходя.) Вот навязался! (Плюет и уходит.)
Борис. Воспитывали нас родители в Москве хорошо, ничего для нас не жалели.
Меня отдали в Коммерческую академию, а сестру в пансион, да оба вдруг и умерли в холеру; мы с сестрой сиротами и остались. Потом мы слышим, что и бабушка здесь умерла и оставила завещание, чтобы дядя нам выплатил часть, какую следует, когда мы придем в совершеннолетие, только с условием.
Борис. Ну, да. Уж он и теперь поговаривает иногда: «У
меня свои дети, за что я чужим деньги отдам? Через это я своих обидеть должен!»
Борис. Кабы
я один, так бы ничего! Я бы бросил все да уехал. А то сестру жаль. Он было и ее выписывал, да матушкины родные не пустили, написали, что больна. Какова бы ей здесь жизнь была — и представить страшно.
Борис. Да ни на каком: «Живи, говорит, у
меня, делай, что прикажут, а жалованья, что положу». То есть через год разочтет, как ему будет угодно.
Кудряш. У него уж такое заведение. У нас никто и пикнуть не смей о жалованье, изругает на чем свет стоит. «Ты, говорит, почем знаешь, что
я на уме держу? Нешто ты мою душу можешь знать! А может, я приду в такое расположение, что тебе пять тысяч дам». Вот ты и поговори с ним! Только еще он во всю свою жизнь ни разу в такое-то расположение не приходил.
Борис. В том-то и дело, Кулигин, что никак невозможно. На него и свои-то никак угодить не могут; а уж где ж
мне!
Борис. Эх, Кулигин, больно трудно
мне здесь без привычки-то! Все на меня как-то дико смотрят, точно я здесь лишний, точно мешаю им. Обычаев я здешних не знаю. Я понимаю, что все это наше русское, родное, а все-таки не привыкну никак.
Каждый день ко
мне с жалобой ходят!» Дядюшка ваш потрепал городничего по плечу, да и говорит: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами об таких пустяках разговаривать!
Много у
меня в год-то народу перебывает; вы то поймите: недоплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо!» Вот как, сударь!
«
Я, говорит, потрачусь, да уж и ему станет в копейку».
Я было хотел все это стихами изобразить…
Кулигин. Как можно, сударь! Съедят, живого проглотят.
Мне уж и так, сударь, за мою болтовню достается; да не могу, люблю разговор рассыпать! Вот еще про семейную жизнь хотел я вам, сударь, рассказать; да когда-нибудь в другое время. А тоже есть, что послушать.
Феклуша. Бла-алепие, милая, бла-алепие! Красота дивная! Да что уж говорить! В обетованной земле живете! И купечество все народ благочестивый, добродетелями многими украшенный! Щедростию и подаяниями многими!
Я так довольна, так, матушка, довольна, по горлушко! За наше неоставление им еще больше щедрот приумножится, а особенно дому Кабановых.
Только б
мне, сударь, перпету-мобиль найти!
Кулигин. Как же, сударь! Ведь англичане миллион дают;
я бы все деньги для общества и употребил, для поддержки. Работу надо дать мещанству-то. А то руки есть, а работать нечего.
А
мне, видно, так и загубить свою молодость в этой трущобе.
Ну, к чему пристало!
мне ли уж нежности заводить?
А все-таки нейдет она у
меня из головы, хоть ты что хочешь…
Кабанова. Если ты хочешь мать послушать, так ты, как приедешь туда, сделай так, как
я тебе приказывала.
Кабанов. Да как же
я могу, маменька, вас ослушаться!
Кабанов.
Я, кажется, маменька, из вашей воли ни на шаг.
Кабанова. Поверила бы
я тебе, мой друг, кабы своими глазами не видала да своими ушами не слыхала, каково теперь стало почтение родителям от детей-то! Хоть бы то-то помнили, сколько матери болезней от детей переносят.
Кабанова. Если родительница что когда и обидное, по вашей гордости, скажет, так,
я думаю, можно бы перенести! А, как ты думаешь?
Кабанов. Да когда же
я, маменька, не переносил от вас?
Кабанова. Не слыхала, мой друг, не слыхала, лгать не хочу. Уж кабы
я слышала, я бы с тобой, мой милый, тогда не так заговорила. (Вздыхает.) Ох, грех тяжкий! Вот долго ли согрешить-то! Разговор близкий сердцу пойдет, ну, и согрешишь, рассердишься. Нет, мой друг, говори, что хочешь, про меня. Никому не закажешь говорить: в глаза не посмеют, так за глаза станут.
Кабанова. Полно, полно, не божись! Грех!
Я уж давно вижу, что тебе жена милее матери. С тех пор, как женился, я уж от тебя прежней любви не вижу.
Кабанова. Да во всем, мой друг! Мать, чего глазами не увидит, так у нее сердце вещун, она сердцем может чувствовать. Аль жена тебя, что ли, отводит oт
меня, уж не знаю.
Катерина. Для
меня, маменька, все одно, что родная мать, что ты, да и Тихон тоже тебя любит.
Кабанова. Ты бы, кажется, могла и помолчать, коли тебя не спрашивают. Не заступайся, матушка, не обижу, небось! Ведь он
мне тоже сын; ты этого не забывай! Что ты выскочила в глазах-то поюлить! Чтобы видели, что ли, как ты мужа любишь? Так знаем, знаем, в глазах-то ты это всем доказываешь.
Катерина. Ты про
меня, маменька, напрасно это говоришь. Что при людях, что без людей, я все одна, ничего я из себя не доказываю.
Кабанова. Да
я об тебе и говорить не хотела; а так, к слову пришлось.
Катерина. Да хоть и к слову, за что ж ты
меня обижаешь?
Кабанова. Знаю
я, знаю, что вам не по нутру мои слова, да что ж делать-то, я вам не чужая, у меня об вас сердце болит. Я давно вижу, что вам воли хочется. Ну что ж, дождетесь, поживете и на воле, когда меня не будет. Вот уж тогда делайте, что хотите, не будет над вами старших. А может, и меня вспомянете.
Кабанова. Ну, полно, перестань, пожалуйста. Может быть, ты и любил мать, пока был холостой. До
меня ли тебе, у тебя жена молодая.
Кабанов. Одно другому не мешает-с: жена сама по себе, а к родительнице
я само по себе почтение имею.
Кабанова. Так променяешь ты жену на мать? Ни в жизнь
я этому не поверю.
Кабанов. Да для чего же
мне менять-с? Я обеих люблю.
Кабанова. Ну да, да, так и есть, размазывай! Уж
я вижу, что я вам помеха.
Кабанов. Думайте, как хотите, на все есть ваша воля; только
я не знаю, что я за несчастный такой человек на свет рожден, что не могу вам угодить ничем.
Кабанов. Да зачем же ей бояться? С
меня и того довольно, что она меня любит.
Цитаты из русской классики со словом «мне»
Предложения со словом «я»
- – Могу я узнать причину, побудившую вас на столь опрометчивый шаг? Вас кто-то обидел?
- – Мы оба сами пришли сюда в разное время. Так что, если тебе будет немного грустно, ты можешь поговорить с нами, – сказал я уже более ласково.
- – Так это когда было, – говорю, – всему же своё время. Сейчас вот я уже хочу жениться и не собираюсь всё бросать и искать ветра в поле.
- (все предложения)
Афоризмы русских писателей со словом «я»
- Пусть всепобеждающая жизнь — иллюзия, но я верю в нее, и несчастья нынешнего дня не отнимут у меня веры в день грядущий. Жизнь победит — сколько рук ни налагалось бы на нее, сколько безумцев ни пытались бы ее прекратить. И разве не умнее: жить, хваля жизнь, нежели ругать ее — и все же жить!
- О, дайте вечность мне, — и вечность я отдам
За равнодушие к обидам и годам.
- И радуюсь тому, что счастие чужое
Мне счастья моего милей, дороже вдвое!
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно