Она надела на седые волосы маленький простой чепчик; на ней хорошо сидело привезенное ей Райским из Петербурга шелковое светло-коричневое платье. Шея закрывалась шемизеткой с широким воротничком из старого пожелтевшего кружева. На креслах в кабинете лежала турецкая
большая шаль, готовая облечь ее, когда приедут гости к завтраку и обеду.
Вот несется полная, величавая, одна из тех великолепных, драпирующихся в
большую шаль, женщин с победоносной походкой, от которых невольно сторонишься.
Катря и Домнушка все-таки укутали барышню в
большую шаль, ноги покрыли одеялом, а за спину насовали подушек. Но и это испытание кончилось, — Антип растворил ворота, и экипаж весело покатил на Самосадку. Мелькнула контора, потом фабрика, дальше почерневшие от дыма избушки Пеньковки, высокая зеленая труба медного рудника, прогремел под колесами деревянный мост через Березайку, а дальше уже начинался бесконечный лес и тронутые первою зеленью лужайки. Дорога от р. Березайки пошла прямо в гору.
Неточные совпадения
«Как бы Маша опять не начала
шалить, Гришу как бы не ударила лошадь, да и желудок Лили как бы еще
больше не расстроился».
Большой дом со старою семейною мебелью; не щеголеватые, грязноватые, но почтительные старые лакеи, очевидно, еще из прежних крепостных, не переменившие хозяина; толстая, добродушная жена в чепчике с кружевами и турецкой
шали, ласкавшая хорошенькую внучку, дочь дочери; молодчик сын, гимназист шестого класса, приехавший из гимназии и, здороваясь с отцом, поцеловавший его
большую руку; внушительные ласковые речи и жесты хозяина — всё это вчера возбудило в Левине невольное уважение и сочувствие.
Вместо Ивиных за ливрейной рукой, отворившей дверь, показались две особы женского пола: одна —
большая, в синем салопе с собольим воротником, другая — маленькая, вся закутанная в зеленую
шаль, из-под которой виднелись только маленькие ножки в меховых ботинках.
Издали по коридору медленно плыла Алина. В расстегнутой шубке, с
шалью на плечах, со встрепанной прической, она казалась неестественно
большой. Когда она подошла, Самгин почувствовал, что уговаривать ее бесполезно: лицо у нее было окостеневшее, глаза провалились в темные глазницы, а зрачки как будто кипели, сверкая бешенством.
— Что — скушная комната? — спросила Марина, выплывая из прихожей и остановясь на скрещении дорожек; в капоте из кашемирских
шалей она стала еще
больше, выше и шире, на груди ее лежали две толстые косы.