Неточные совпадения
Надежда Антоновна. Я понимаю, душа моя, что я должна
была скрыть от тебя наше расстройство; но нет возможности. Если остаться в Москве, — мы принуждены
будем сократить свой расход, надо
будет продать серебро, некоторые
картины, брильянты.
Ему пришла в голову прежняя мысль «писать скуку»: «Ведь жизнь многостороння и многообразна, и если, — думал он, — и эта широкая и голая, как степь, скука лежит в самой жизни, как лежат в природе безбрежные пески, нагота и скудость пустынь, то и скука может и должна быть предметом мысли, анализа, пера или кисти, как одна из сторон жизни: что ж, пойду, и среди моего романа вставлю широкую и туманную страницу скуки: этот холод, отвращение и злоба, которые вторглись в меня, будут красками и колоритом…
картина будет верна…»
Мы с Дерсу прошли вдоль по хребту. Отсюда сверху было видно далеко во все стороны. На юге, в глубоком распадке, светлой змейкой извивалась какая-то река; на западе в синеве тумана высилась высокая гряда Сихотэ-Алиня; на севере тоже тянулись горные хребты; на восток они шли уступами, а дальше за ними виднелось темно-синее море.
Картина была величественная и суровая.
Картина была чудесная: около огней дрожало и как будто замирало, упираясь в темноту, круглое красноватое отражение; пламя, вспыхивая, изредка забрасывало за черту того круга быстрые отблески; тонкий язык света лизнет голые сучья лозника и разом исчезнет; острые, длинные тени, врываясь на мгновенье, в свою очередь добегали до самых огоньков: мрак боролся со светом.
В полдень мы дошли до водораздела. Солнце стояло на небе и заливало землю своими палящими лучами. Жара стояла невыносимая. Даже в тени нельзя было найти прохлады. Отдохнув немного на горе, мы стали спускаться к ручью на запад. Расстилавшаяся перед нами
картина была довольно однообразна. Куда ни взглянешь, всюду холмы и всюду одна и та же растительность.
Неточные совпадения
Была тут также лавочка // С
картинами и книгами, // Офени запасалися // Своим товаром в ней.
"
Была в то время, — так начинает он свое повествование, — в одном из городских храмов
картина, изображавшая мучения грешников в присутствии врага рода человеческого.
Никто не станет отрицать, что это
картина не лестная, но иною она не может и
быть, потому что материалом для нее служит человек, которому с изумительным постоянством долбят голову и который, разумеется, не может прийти к другому результату, кроме ошеломления.
— Ах, ляд вас побери! — говорил неустрашимый штаб-офицер, взирая на эту
картину. — Что ж мы, однако, теперь
будем делать? — спрашивал он в тоске помощника градоначальника.
Но Вронский спросил, не продается ли
картина. Для Михайлова теперь, взволнованного посетителями, речь о денежном деле
была весьма неприятна.