Цитаты со словом «нами»
Вожеватов.
Нам кстати: у нас на низу грузу много.
Вожеватов. Его дело. Деньги у
нас готовы.
Вожеватов. А чтоб люди чего дурного не сказали, так
мы станем чай пить.
Вожеватов (Гавриле). Гаврило, дай-ка
нам чайку моего, понимаешь?.. Моего!
Тут уж Лариса наотрез матери объявила: «Довольно, говорит, с
нас сраму-то; за первого пойду, кто посватается, богат ли, беден ли, разбирать не буду».
Вожеватов. Еще как рад-то, сияет, как апельсин. Что смеху-то! Ведь он у
нас чудак. Ему бы жениться поскорей да уехать в свое именьишко, пока разговоры утихнут, так и Огудаловым хотелось; а он таскает Ларису на бульвар, ходит с ней под руку, голову так высоко поднял, что того гляди наткнется на кого-нибудь. Да еще очки надел зачем-то, а никогда их не носил. Кланяется — едва кивает; тон какой взял; прежде и не слыхать его было, а теперь все «я да я, я хочу, я желаю».
Вожеватов (Огудаловой). Вот жизнь-то, Харита Игнатьевна, позавидуешь! (Карандышеву.) Пожил бы, кажется, хоть денек на вашем месте. Водочки да винца!
Нам так нельзя-с, пожалуй разум потеряешь. Вам можно все: вы капиталу не проживете, потому его нет, а уж мы такие горькие зародились на свет, у нас дела очень велики, так нам разума-то терять и нельзя.
Огудалова. Мокий Парменыч, это все равно, что у
нас, — этот обед для Ларисы.
Вожеватов. Мокий Парменыч, «Ласточка» подходит, не угодно ли взглянуть?
Мы вниз не пойдем, с горы посмотрим.
Огудалова (подходит к Кнурову). Мокий Парменыч, затеяли
мы свадьбу, так не поверите, сколько хлопот…
Лариса.
Мы с малолетства знакомы; еще маленькие играли вместе; ну, я и привыкла.
Лариса (обидясь). У
нас ничего дурного не было.
Карандышев. Ведь это только слова, нужны доказательства. Вы разберите
нас хорошенько.
Лариса. А вот какая, я вам расскажу один случай. Проезжал здесь один кавказский офицер, знакомый Сергея Сергеича, отличный стрелок; были они у
нас, Сергей Сергеич и говорит: «Я слышал, вы хорошо стреляете». — «Да, недурно», — говорит офицер. Сергей Сергеич дает ему пистолет, ставит себе стакан на голову и отходит в другую комнату, шагов на двенадцать. «Стреляйте», — говорит.
Лариса. Разумеется, если б явился Сергей Сергеич и был свободен, так довольно одного его взгляда… Успокойтесь, он не явился, а теперь хоть и явится, так уж поздно. Вероятно,
мы никогда и не увидимся более.
Бежим
мы мимо этого острова, гляжу, кто-то взывает, поднявши руки кверху.
Вожеватов.
Мы, Робинзон, тебя не выдадим, ты у нас так за англичанина и пойдешь.
Робинзон. Как, сразу на «ты»?
Мы с вами брудершафт не пили.
Вожеватов. Гаврило, запиши! Сергей Сергеич,
мы нынче вечером прогулочку сочиним за Волгу. На одном катере цыгане, на другом — мы; приедем, усядемся на коврике, жженочку сварим.
Вожеватов. Отказаться-то нельзя: Лариса Дмитриевна выходит замуж, так
мы у жениха обедаем.
Вожеватов. Там и потолкуем, как
нам веселее время провести, может, и еще что придумаем.
Вожеватов. Постараемся, скучать не будете, на том стоим.
Мы третий катер прихватим, полковую музыку посадим.
Какие вещи — рублей пятьсот стоят. «Положите, говорит, завтра поутру в ее комнату и не говорите, от кого». А ведь знает, плутишка, что я не утерплю — скажу. Я его просила посидеть, не остался; с каким-то иностранцем ездит, город ему показывает. Да ведь шут он, у него не разберешь, нарочно он или вправду. «Надо, говорит, этому иностранцу все замечательные трактирные заведения показать!» Хотел к
нам привезти этого иностранца. (Взглянув в окно.) А вот и Мокий Парменыч! Не выходи, я лучше одна с ним потолкую.
Огудалова. Будьте уверены, Мокий Парменыч, что
мы за особенное счастье поставляем ваш визит; ни с чем этого сравнить нельзя.
Огудалова. Без денег, Мокий Парменыч! Где ж
нам взять денег-то?
Кнуров. Ничего тут нет похвального, напротив, это непохвально. Пожалуй, с своей точки зрения, он не глуп: что он такое… кто его знает, кто на него обратит внимание! А теперь весь город заговорит про него, он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например… Но вот что глупо: он не подумал или не захотел подумать, как и чем ему жить с такой женой. Вот об чем поговорить
нам с вами следует.
Огудалова. Я очень рада, Мокий Парменыч, что вы так расположены к
нам.
Огудалова. Я ведь только радуюсь, что он тебе нравится. Слава Богу! Осуждать его перед тобой я не стану, а и притворяться-то
нам друг перед другом нечего — ты сама не слепая.
Илья. Сейчас, барышня! (Берет гитару и подстраивает.) Хороша песня; она в три голоса хороша, тенор надо: второе колено делает… Больно хорошо. А у
нас беда, ах, беда!
Илья. Антон у
нас есть, тенором поет…
Илья. Пополам перегнуло набок, coвсeм углом, так глаголем и ходит… другая неделя… ах, беда! Теперь в хоре всякий лишний человек дорого стоит, а без тенора как быть! К дохтору ходил, дохтор и говорит: «Через неделю, через две отпустит, опять прямой будешь». А
нам теперь его надо.
Илья. Такая есть глупость в
нас. Говорил: «Наблюдай, Антон, эту осторожность!» А он не понимает.
Огудалова. Да и
мы не понимаем.
Илья. Ну, не вам будь сказано: гулял. Так гулял, так гулял! Я говорю: «Антон, наблюдай эту осторожность!» А он не понимает. Ах, беда, ах, беда! Теперь сто рублей человек стуит, вот какое дело у
нас, такого барина ждем, а Антона набок свело. Какой прямой цыган был, а теперь кривой! (3апевает басом.) «Не искушай…»
Огудалова. Кто ж бы это приехал? Должно быть, богатый и, вероятно, Лариса, холостой, коли цыгане так ему обрадовались. Видно, уж так у цыган и живет. Ах, Лариса, не прозевали ли
мы жениха? Куда торопиться-то было?
Огудалова. Эко страшное слово сказала: «унижаться»! Испугать, что ли, меня вздумала?
Мы люди бедные, нам унижаться-то всю жизнь. Так уж лучше унижаться смолоду, чтоб потом пожить по-человечески.
Огудалова. Юлий Капитоныч, Лариса у
нас в деревню собралась, вот и корзинку для грибов приготовила.
Карандышев. После свадьбы когда вам угодно, хоть на другой день. Только венчаться непременно здесь, чтобы не сказали, что
мы прячемся, потому что я не жених вам, не пара, а только та соломинка, за которую хватается утопающий.
Огудалова. Что вы еще придумываете! Ссору, что ли, затеять хотите? Так
мы с Ларисой и не поедем.
Паратов. Не
нам, легкомысленным джентльменам, новые обороты заводить! За это в долговое отделение, тетенька. Хочу продать свою волюшку.
Паратов. А теперь я во всю жизнь сохраню самое приятное воспоминание о вас, и
мы расстанемся как лучшие друзья.
Паратов (подавая руку Карандышеву).
Мы уж знакомы. (Кланяясь.) Человек с большими усами и малыми способностями. Прошу любить и жаловать. Старый друг Хариты Игнатьевны и Ларисы Дмитриевны!
Огудалова. Сергей Сергеич у
нас в доме, как родной.
Лариса.
Мы, Сергей Сергеич, скоро едем в деревню.
Карандышев. Да потому, что
мы считаем их…
Карандышев (разгорячаясь).
Мы, то есть образованные люди, а не бурлаки.
Карандышев.
Мы считаем их образцом грубости и невежества.
Огудалова. Юлий Капитоныч, вы — еще молодой человек, вам надо быть поскромнее, горячиться не следует. Извольте-ка вот пригласить Сергея Сергеича на обед, извольте непременно!
Нам очень приятно быть с ним вместе.
Цитаты из русской классики со словом «нами»
Предложения со словом «мы»
- Уже сейчас мы можем видеть, как возросло влияние информационной сферы на жизнь человека.
- – Теперь мы уже можем надеяться, что морских черепах удастся спасти.
- – А ещё мы будем каждый день ходить на пляж и играть всё вместе в разные игры.
- (все предложения)
Афоризмы русских писателей со словом «мы»
- Мы виновны в грехе рожденья,
Мы нарушили тишину,
Мы попрали молчанье Смерти,
Мы стонали в земном плену.
- Мы забыли бояться молнии, грома и ливня — подобно капле морской, которая не боится ведь урагана. Мы стали ничтожной и благодарной частицей этого мира.
- Пока мы живем, мы уверены, что мы — главное в жизни, что на нас все начинается и заканчивается… Очевидно, это и есть непременное условие жизни, стимул ее развития, и в этом приятном неведении прошли по лицу земли неисчеслимые поколения, пришли, были и исчезли…
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно