Неточные совпадения
Мычит корова глупая,
Пищат галчата малые.
Кричат ребята буйные,
А эхо вторит всем.
Ему одна заботушка —
Честных
людей поддразнивать,
Пугать ребят и баб!
Никто его не видывал,
А слышать всякий слыхивал,
Без тела — а живет оно,
Без языка — кричит!
— Постой! мы
люди бедные,
Идем в дорогу дальную, —
Ответил ей Пахом. —
Ты, вижу, птица мудрая,
Уважь — одежу старую
На нас заворожи!
С утра встречались странникам
Все больше
люди малые:
Свой брат крестьянин-лапотник,
Мастеровые, нищие,
Солдаты, ямщики.
У нищих, у солдатиков
Не спрашивали странники,
Как им — легко ли, трудно ли
Живется на Руси?
Солдаты шилом бреются,
Солдаты дымом греются —
Какое счастье тут?..
Да был тут
человек,
Павлуша Веретенников
(Какого роду, звания,
Не знали мужики,
Однако звали «барином».
Эх! эх! придет ли времечко,
Когда (приди, желанное!..)
Дадут понять крестьянину,
Что розь портрет портретику,
Что книга книге розь?
Когда мужик не Блюхера
И не милорда глупого —
Белинского и Гоголя
С базара понесет?
Ой
люди,
люди русские!
Крестьяне православные!
Слыхали ли когда-нибудь
Вы эти имена?
То имена великие,
Носили их, прославили
Заступники народные!
Вот вам бы их портретики
Повесить в ваших горенках,
Их книги прочитать…
Такие есть любители —
Как кончится комедия,
За ширмочки пойдут,
Целуются, братаются,
Гуторят с музыкантами:
«Откуда, молодцы?»
— А были мы господские,
Играли на помещика.
Теперь мы
люди вольные,
Кто поднесет-попотчует,
Тот нам и господин!
Жалеть — жалей умеючи,
На мерочку господскую
Крестьянина не мерь!
Не белоручки нежные,
А
люди мы великие
В работе и в гульбе!..
Пей даром сколько вздумаешь —
На славу угостим!..»
Таким речам неслыханным
Смеялись
люди трезвые,
А пьяные да умные
Чуть не плевали в бороду
Ретивым крикунам.
— Смотри, не хвастай силою, —
Сказал мужик с одышкою,
Расслабленный, худой
(Нос вострый, как у мертвого,
Как грабли руки тощие,
Как спицы ноги длинные,
Не
человек — комар).
—
Кричит разбитый на ноги
Дворовый
человек.
На все четыре стороны
Поклон, — и громким голосом
Кричит: «Эй,
люди добрые!
Однако для крестьянина
И писарь
человек.
Хоть
люди вы почтенные,
Однако не ученые,
Как с вами говорить?
Не только
люди русские,
Сама природа русская
Покорствовала нам.
Уж налились колосики.
Стоят столбы точеные,
Головки золоченые,
Задумчиво и ласково
Шумят. Пора чудесная!
Нет веселей, наряднее,
Богаче нет поры!
«Ой, поле многохлебное!
Теперь и не подумаешь,
Как много
люди Божии
Побились над тобой,
Покамест ты оделося
Тяжелым, ровным колосом
И стало перед пахарем,
Как войско пред царем!
Не столько росы теплые,
Как пот с лица крестьянского
Увлажили тебя...
Головы
Задрали мужики:
Вкруг башни по балкончику
Похаживал в подряснике
Какой-то
человекИ пел…
Помалчивали странники,
Покамест бабы прочие
Не поушли вперед,
Потом поклон отвесили:
«Мы
люди чужестранные,
У нас забота есть,
Такая ли заботушка,
Что из домов повыжила,
С работой раздружила нас,
Отбила от еды.
Там холеную доченьку
Обвеют ветры буйные,
Обграют черны вороны,
Облают псы косматые
И
люди засмеют!..»
А батюшка со сватами
Подвыпил.
Сдавались
люди слабые,
А сильные за вотчину
Стояли хорошо.
«Наддай!» — я слово выронил, —
Под слово
люди русские
Работают дружней.
Без прутика, без кнутика
Все ходим,
люди грешные,
На этот водопой!
Простите,
люди добрые,
Учите уму-разуму,
Как жить самой?
Вскочила, испугалась я:
В дверях стоял в халатике
Плешивый
человек.
Скоренько я целковенький
Макару Федосеичу
С поклоном подала:
«Такая есть великая
Нужда до губернатора,
Хоть умереть — дойти...
«Скучаешь, видно, дяденька?»
— Нет, тут статья особая,
Не скука тут — война!
И сам, и
люди вечером
Уйдут, а к Федосеичу
В каморку враг: поборемся!
Борюсь я десять лет.
Как выпьешь рюмку лишнюю,
Махорки как накуришься,
Как эта печь накалится
Да свечка нагорит —
Так тут устой… —
Я вспомнила
Про богатырство дедово:
«Ты, дядюшка, — сказала я, —
Должно быть, богатырь».
Пришлись они — великое
Избранным
людям Божиим
То было торжество, —
Пришлись к рабам-невольникам...
— Нет, мы, по Божьей милости,
Теперь крестьяне вольные,
У нас, как у
людей.
Порядки тоже новые,
Да тут статья особая…
«Мы
люди чужестранные,
Давно, по делу важному,
Домишки мы покинули,
У нас забота есть…
Такая ли заботушка,
Что из домов повыжила,
С работой раздружила нас,
Отбила от еды...
И рассказали странники,
Как встретились нечаянно,
Как подрались, заспоривши,
Как дали свой зарок
И как потом шаталися,
Искали по губерниям
Подтянутой, Подстреленной,
Кому живется счастливо.
Вольготно на Руси?
Влас слушал — и рассказчиков
Глазами мерял: — Вижу я,
Вы тоже
люди странные! —
Сказал он наконец. —
Чудим и мы достаточно.
А вы — и нас чудней...
Пускай бы
люди мелкие,
Что вышли из поповичей
Да, понажившись взятками,
Купили мужиков,
Пускай бы… им простительно!
Подумавши, оставили
Меня бурмистром: правлю я
Делами и теперь.
А перед старым барином
Бурмистром Климку на́звали,
Пускай его! По барину
Бурмистр! перед Последышем
Последний
человек!
У Клима совесть глиняна,
А бородища Минина,
Посмотришь, так подумаешь,
Что не найти крестьянина
Степенней и трезвей.
Наследники построили
Кафтан ему: одел его —
И сделался Клим Яковлич
Из Климки бесшабашного
Бурмистр первейший сорт.
«Тсс! тсс! — сказал Утятин князь,
Как
человек, заметивший,
Что на тончайшей хитрости
Другого изловил. —
Какой такой господский срок?
Откудова ты взял его?»
И на бурмистра верного
Навел пытливо глаз.
Пришел в ряды последние,
Где были наши странники,
И ласково сказал:
«Вы
люди чужестранные,
Что с вами он поделает?
Так
люди мимоезжие,
Знакомцы вахлаков,
Тут тоже становилися,
Парома поджидаючи,
Кормили лошадей.
—
«Дай прежде покурю!»
Покамест он покуривал,
У Власа наши странники
Спросили: «Что за гусь?»
— Так, подбегало-мученик,
Приписан к нашей волости,
Барона Синегузина
Дворовый
человек,
Викентий Александрович.
Люди холопского звания —
Сущие псы иногда:
Чем тяжелей наказания,
Тем им милей господа.
Не подозрителен
Крестьянин коренной,
В нем мысль не зарождается,
Как у
людей достаточных,
При виде незнакомого,
Убогого и робкого...
Долго боролся, противился // Господу зверь-человек, // Голову снес полюбовнице // И есаула засек.
Что с великаном поделает
Хилый, больной
человек?
Нужны тут силы железные,
Нужен не старческий век!
Пропали
люди гордые,
С уверенной походкою,
Остались вахлаки,
Досыта не едавшие,
Несолоно хлебавшие,
Которых вместо барина
Драть будет волостной.
За бревнами, где нищие
Вповалку спали с вечера,
Лежал какой-то смученный,
Избитый
человек...
— Коли всем миром велено: // «Бей!» — стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
Неточные совпадения
Осип (принимая деньги).А покорнейше благодарю, сударь. Дай бог вам всякого здоровья! бедный
человек, помогли ему.
Подозвавши Власа, Петр Иванович и спроси его потихоньку: «Кто, говорит, этот молодой
человек?» — а Влас и отвечает на это: «Это», — говорит…
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный
человек! В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший
человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно.