Неточные совпадения
Пока они гуторили,
Вилась, кружилась пеночка
Над ними: все прослушала
И села у костра.
Чивикнула, подпрыгнула
И человечьим голосом
Пахому
говорит...
На баб нарядных глядючи,
Старообрядка злющая
Товарке
говорит:
«Быть голоду! быть голоду!
Пришел солдат с медалями,
Чуть жив, а выпить хочется:
— Я счастлив! —
говорит.
«Ну, открывай, старинушка,
В чем счастие солдатское?
Да не таись, смотри!»
— А в том, во-первых, счастие,
Что в двадцати сражениях
Я был, а не убит!
А во-вторых, важней того,
Я и во время мирное
Ходил ни сыт ни голоден,
А смерти не дался!
А в-третьих — за провинности,
Великие и малые,
Нещадно бит я палками,
А хоть пощупай — жив!
А тут его, проклятого,
И нанеси нелегкая:
«Что это? —
говорит.
Желтоволосый, сгорбленный,
Подкрался робко к странникам
Крестьянин-белорус,
Туда же к водке тянется:
— Налей и мне маненичко,
Я счастлив! —
говорит.
«Ты
говори толковее,
Садись, а мы послушаем,
Какой такой Ермил...
Повеселел Алтынников:
«Моя, выходит, мельница!»
«Нет! —
говорит Ермил,
Подходит к председателю.
Поговорив с крестьянином,
С балкона князь кричит:
«Ну, братцы! будь по-вашему.
«Стой! — крикнул укорительно
Какой-то попик седенький
Рассказчику. — Грешишь!
Шла борона прямехонько,
Да вдруг махнула в сторону —
На камень зуб попал!
Коли взялся рассказывать,
Так слова не выкидывай
Из песни: или странникам
Ты сказку
говоришь?..
Я знал Ермилу Гирина...
Ну, дело все обладилось,
У господина сильного
Везде рука; сын Власьевны
Вернулся, сдали Митрия,
Да,
говорят, и Митрию
Нетяжело служить,
Сам князь о нем заботится.
Хоть люди вы почтенные,
Однако не ученые,
Как с вами
говорить?
Смекнула Тимофеевна,
Что дело подходящее.
— Согласна, —
говорит, —
Такие-то вы бравые,
Нажнете, не заметите,
Снопов по десяти.
Вот раз и
говорю:
«За что тебя, Савельюшка,
Зовут клейменым, каторжным...
Вздрогнула я, одумалась.
— Нет, —
говорю, — я Демушку
Любила, берегла… —
«А зельем не поила ты?
А мышьяку не сыпала?»
— Нет! сохрани Господь!.. —
И тут я покорилася,
Я в ноги поклонилася:
— Будь жалостлив, будь добр!
Вели без поругания
Честному погребению
Ребеночка предать!
Я мать ему!.. — Упросишь ли?
В груди у них нет душеньки,
В глазах у них нет совести,
На шее — нет креста!
И долго, долго дедушка
О горькой доле пахаря
С тоскою
говорил…
Случись купцы московские,
Вельможи государевы,
Сам царь случись: не надо бы
Ладнее
говорить!
Ни с кем не
говорила я,
А старика Савелия
Я видеть не могла.
В постель скорей торопишься?»
А деверь
говорит:
«Не много ты работала!
«Скажи, служивый, рано ли
Начальник просыпается?»
— Не знаю. Ты иди!
Нам
говорить не велено! —
(Дала ему двугривенный).
На то у губернатора
Особый есть швейцар. —
«А где он? как назвать его?»
— Макаром Федосеичем…
На лестницу поди! —
Пошла, да двери заперты.
Присела я, задумалась,
Уж начало светать.
Пришел фонарщик с лестницей,
Два тусклые фонарика
На площади задул.
Как в ноги губернаторше
Я пала, как заплакала,
Как стала
говорить,
Сказалась усталь долгая,
Истома непомерная,
Упередилось времечко —
Пришла моя пора!
Спасибо губернаторше,
Елене Александровне,
Я столько благодарна ей,
Как матери родной!
Сама крестила мальчика
И имя Лиодорушка —
Младенцу избрала…
Ему смеялись прочие:
«А ну, на поселение
Сошлют — пропали денежки!»
«Все лучше, —
говорит...
Агап молчит: бревешко-то
Из лесу из господского,
Так что тут
говорить!
В петлице крестик беленький
(Влас
говорит: Георгия
Победоносца крест).
И точно: час без малого
Последыш
говорил!
Язык его не слушался:
Старик слюною брызгался,
Шипел! И так расстроился,
Что правый глаз задергало,
А левый вдруг расширился
И — круглый, как у филина, —
Вертелся колесом.
Права свои дворянские,
Веками освященные,
Заслуги, имя древнее
Помещик поминал,
Царевым гневом, Божиим
Грозил крестьянам, ежели
Взбунтуются они,
И накрепко приказывал,
Чтоб пустяков не думала,
Не баловалась вотчина,
А слушалась господ!
Налив рукою собственной
Стакан вина заморского,
«Пей!» — барин
говорит.
Так, схоронив покойника,
Родные и знакомые
О нем лишь
говорят,
Покамест не управятся
С хозяйским угощением
И не начнут зевать, —
Так и галденье долгое
За чарочкой, под ивою,
Все, почитай, сложилося
В поминки по подрезанным
Помещичьим «крепям».
Яков угрюм,
говорит неохотно,
Вожжи у Якова дрожмя дрожат,
Крестится: «Чур меня, сила нечистая!»
Шепчет: «Рассыпься!» (мутил его враг).
—
«Ну, кто же?
говори!»
— Известно кто: разбойники!
Неточные совпадения
Хлестаков. Я не шутя вам
говорю… Я могу от любви свихнуть с ума.
Аммос Федорович. Что вы! что вы: Цицерон! Смотрите, что выдумали! Что иной раз увлечешься,
говоря о домашней своре или гончей ищейке…
Подозвавши Власа, Петр Иванович и спроси его потихоньку: «Кто,
говорит, этот молодой человек?» — а Влас и отвечает на это: «Это», —
говорит…
(Отворяет дверь и
говорит в дверь.
Хлестаков. Стой,
говори прежде одна. Что тебе нужно?