В этот день весь Глупов был пьян, а больше всех пятый Ивашко. Беспутную оную Клемантинку посадили в клетку и
вывезли на площадь; атаманы-молодцы подходили и дразнили ее. Некоторые, более добродушные, потчевали водкой, но требовали, чтобы она за это откинула какое-нибудь коленце.
Когда царь персидский Камбиз завоевал Египет и полонил царя египетского Псаменита, он велел вывесть на площадь царя Псаменита с другими египтянами и велел
вывести на площадь две тысячи человек, а с ними вместе Псаменитову дочь, приказал одеть ее в лохмотья и выслать с ведрами за водой; вместе с нею он послал в такой же одежде и дочерей самых знатных египтян. Когда девицы с воем и плачем прошли мимо отцов, отцы заплакали, глядя на дочерей. Один только Псаменит не заплакал, а только потупился.
С самого раннего утра толпы народа начали собираться на Васильевском острове, на площади перед зданием коллегии. Астраханский полк окружал эшафот, на котором виднелась плаха. Арестанты рано утром из крепости были привезены в здание коллегии, откуда в десять часов их уже
выводили на площадь.
Неточные совпадения
Пустынная улица
вывела Самгина
на главную, — обе они выходили под прямым углом
на площадь; с
площади ворвалась пара серых лошадей, покрытых голубой сеткой; они блестели
на солнце, точно смазанные маслом, и выкидывали ноги так гордо, красиво, что Самгин приостановился, глядя
на их быстрый парадный бег.
Мы быстро пересекли
площадь. Подколокольный переулок, единственный, где не было полиции,
вывел нас
на Яузский бульвар. А железо
на крышах домов уже гремело. Это «серьезные элементы» выбирались через чердаки
на крышу и пластами укладывались около труб, зная, что сюда полиция не полезет…
Тот сначала
вывез их
на Адмиралтейскую
площадь, проехал потом мимо Летнего сада, через Цепной мост и выехал, наконец, в Кирочную.
— Еще недавно здесь,
на масленице и
на святой, устраивались балаганы, и в определенные дни
вывозили институток в придворных каретах. Теперь все это происходит уже
на Царицыном лугу. Здесь же,
на площади, иждивением и заботливостью городской думы, устроен сквер. Глумов! видишь этот сквер?
Здесь было довольно тихо. Луна стала совсем маленькой, и синяя ночь была довольно темна, хотя
на небе виднелись звезды, и большая, еще не застроенная
площадь около центрального парка смутно белела под серебристыми лучами… Далекие дома перемежались с пустырями и заборами, и только в одном месте какой-то гордый человек
вывел дом этажей в шестнадцать, высившийся черною громадой, весь обставленный еще лесами… Эта вавилонская башня резко рисовалась
на зареве от освещенного города…