Отпуская в путь, дал ему государь письмо к старому боярину Карголомскому. А тот Карголомский жил по
старым обычаям. И с бородой не пожелал было расстаться, но когда царь указал, волком взвыл, а бороды себя лишил. Зато в другом во всем крепко старинки держался. Был у него сын, да под Нарвой убили его, после него осталась у старика Карголомского внучка. Ни за ним, ни перед ним никого больше не было. А вотчин и в дому богатства — тьма тьмущая.
― У нас идут переговоры с ее мужем о разводе. И он согласен; но тут есть затруднения относительно сына, и дело это, которое должно было кончиться давно уже, вот тянется три месяца. Как только будет развод, она выйдет за Вронского. Как это глупо, этот
старый обычай кружения, «Исаия ликуй», в который никто не верит и который мешает счастью людей! ― вставил Степан Аркадьич. ― Ну, и тогда их положение будет определенно, как мое, как твое.
— Ну, теперь, — промолвил Анастасей Иваныч, — позволь мне, по
старому обычаю, тебе лошадку из полы в полу передать… Будешь за нее меня благодарить… ведь свеженькая! словно орешек… нетронутая… степнячо-ок! Во всякую упряжь ходит.
Но и тех и других продавцы в лавках и продавцы на улицах одинаково обвешивают и обсчитывают, не отличая бедного от богатого, — это был
старый обычай охотнорядских торговцев, неопровержимо уверенных — «не обманешь — не продашь».
Вероятно, оттуда, по преданию и
старому обычаю, перебрался он на столы великих князей и царей московских и в народную современную речь, где слова лебедка и лебедушка остались навсегда выражением ласки и участия.
Неточные совпадения
Едва только ушел назад город, как уже пошли писать, по нашему
обычаю, чушь и дичь по обеим сторонам дороги: кочки, ельник, низенькие жидкие кусты молодых сосен, обгорелые стволы
старых, дикий вереск и тому подобный вздор.
Даже и ныне случается мне слышать
старых судей, жалеющих об уничтожении варварского
обычая.
Я вглядывался во все это и — как в Китае — базары и толкотня на них поразили меня сходством с нашими
старыми базарами, так и в этих
обычаях поразило меня сходство с нашими же
старыми нравами.
Полозов был отставной ротмистр или штаб — ротмистр; на службе, по
обычаю старого тогдашнего века, кутил и прокутил довольно большое родовое имение.
В этом обществе была та свобода неустоявшихся отношений и не приведенных в косный порядок
обычаев, которой нет в
старой европейской жизни, и в то же время в нем сохранилась привитая нам воспитанием традиция западной вежливости, которая на Западе исчезает; она с примесью славянского laisser-aller, [разболтанности (фр.).] а подчас и разгула, составляла особый русский характер московского общества, к его великому горю, потому что оно смертельно хотело быть парижским, и это хотение, наверное, осталось.