Неточные совпадения
Встанут из-за стола, княгиня с барынями на свою половину пойдет, князь Алексей Юрьич с большими господами в гостиную. Сядут. Оглядится князь, все ли гости уселись, лишних нет ли, помолчит маленько да, глядя на старшего дворецкого, вполголоса промолвит ему: «
Хлеб наш
насущный даждь нам днесь».
Дворецкий парень был наметанный, каждый взгляд князя понимал. Тотчас, бывало, смекнет, в чем дело. Было у князя в подвале старое венгерское — вино дорогое, страх какое дорогое! Когда еще князь Алексей Юрьич при государыне в Питере проживал, водил он дружбу с цесарским резидентом, и тот цесарский резидент из своего королевства бочек с пять того вина ему по дружбе вывез. Пахло ржаным
хлебом, оттого князь и звал его
хлебом насущным. А подавали то вино изредка.
Принесут гайдуки стопки серебряные, старший дворецкий разольет
хлеб насущный.
Возьмет князь Алексей Юрьич стопку, привстанет, к губернатору обернется: «будьте здоровы», — скажет и хлебнет
хлеба насущного.
Потом опять привстанет, генерал-поручика тем же манером поздравствует и опять хлебнет
хлеба насущного.
А кого князь здравствует, тому и прочие, привставая, кланяются и
хлеба насущного прихлебывают.
И питаются, бывало,
хлебом насущным, когда час времени, когда и больше.
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о
насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
Но отчего же так? Ведь она госпожа Обломова, помещица; она могла бы жить отдельно, независимо, ни в ком и ни в чем не нуждаясь? Что ж могло заставить ее взять на себя обузу чужого хозяйства, хлопот о чужих детях, обо всех этих мелочах, на которые женщина обрекает себя или по влечению любви, по святому долгу семейных уз, или из-за куска
насущного хлеба? Где же Захар, Анисья, ее слуги по всем правам? Где, наконец, живой залог, оставленный ей мужем, маленький Андрюша? Где ее дети от прежнего мужа?
— Поздравляю вас, милостивый государь, поздравляю, — продолжал он, — правда, не всякий, можно сказать, согласился бы таким образом зарррработывать себе
насущный хлеб; но de gustibus non est disputandum — то есть у всякого свой вкус… Не правда ли?
В нужде, в работе, лишенные теплой одежды, а иногда
насущного хлеба, они умели выходить, вскормить целую семью львенков; отец передал им неукротимый и гордый дух свой, веру в себя, тайну великих несчастий, он воспитал их примером, мать — самоотвержением и горькими слезами.
Неточные совпадения
В техническую эпоху жизнь огромных человеческих масс, требующих разрешения вопроса о
хлебе насущном, должна быть организована и регулирована.
Молодость ест пряники золоченые, да и думает, что это-то и есть
хлеб насущный; а придет время — и хлебца напросишься.
В этой неуверенности в земной жизни и
хлебе насущном есть что-то отжившее, подавленное, несчастное и печальное.