Неточные совпадения
Когда встревоженная выходкой Наташи Татьяна Андревна вошла к дочерям, сердце у ней так и упало. Закрыв лицо и втиснув его глубоко
в подушку, Наташа лежала как пласт на диване и
трепетала всем телом. От душевной ли боли, иль от едва сдерживаемых рыданий бедная девушка тряслась и всем телом дрожала, будто
в сильном приступе злой лихоманки. Держа сестру
руками за распаленную голову, Лиза стояла на коленях и тревожным шепотом просила ее успокоиться.
Один остался
в светелке Петр Степаныч. Прилег на кровать, но, как и прошлую ночь, сон не берет его… Разгорелась голова, руки-ноги дрожат,
в ушах трезвон,
в глазах появились красные круги и зеленые… Душно… Распахнул он миткалевые занавески, оконце открыл. Потянул
в светлицу ночной холодный воздух, но не освежил Самоквасова. Сел у окна Петр Степаныч и, глаз не спуская, стал глядеть
в непроглядную темь. Замирает, занывает, ровно пойманный голубь
трепещет его сердце. «Не добро вещует», — подумал Петр Степаныч.
Неточные совпадения
Из заросли поднялся корабль; он всплыл и остановился по самой середине зари. Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь. Корабль шел прямо к Ассоль. Крылья пены
трепетали под мощным напором его киля; уже встав, девушка прижала
руки к груди, как чудная игра света перешла
в зыбь; взошло солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы с всего, что еще нежилось, потягиваясь на сонной земле.
Она всегда протягивала ему свою
руку робко, иногда даже не подавала совсем, как бы боялась, что он оттолкнет ее. Он всегда как бы с отвращением брал ее
руку, всегда точно с досадой встречал ее, иногда упорно молчал во все время ее посещения. Случалось, что она
трепетала его и уходила
в глубокой скорби. Но теперь их
руки не разнимались; он мельком и быстро взглянул на нее, ничего не выговорил и опустил свои глаза
в землю. Они были одни, их никто не видел. Конвойный на ту пору отворотился.
Одинцова протянула вперед обе
руки, а Базаров уперся лбом
в стекло окна. Он задыхался; все тело его видимо
трепетало. Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть
в нем билась, сильная и тяжелая — страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей… Одинцовой стало и страшно и жалко его.
Не торопясь отступала плотная масса рабочих, люди пятились, шли как-то боком, грозили солдатам кулаками,
в руках некоторых все еще
трепетали белые платки; тело толпы распадалось, отдельные фигуры, отскакивая с боков ее, бежали прочь, падали на землю и корчились, ползли, а многие ложились на снег
в позах безнадежно неподвижных.
Он отскочил
в сторону, личико его тревожно и радостно дрожало, он размахивал
руками, притопывал, точно собираясь плясать, полы его сюртука
трепетали подобно крыльям гуся, и торопливо трещал сухой голосок: