Неточные совпадения
— По́стриг, — молвил Ермило Матвеич. — Постриг сегодня у них… Не знавали ль вы, сударь, мать Софию, что прежде в ключах у Манефы ходила? Тогда, Великим постом как болела матушка, в чем-то она провинилась. Великий образ теперь принимает… Девки мои
на днях у Виринеи в келарне
на посидках
сидели. Они сказывали, что мать София к постриженью в большой образ готовится. Вечор из Городца черного
попа привезли.
Хорошо знала она местность. Выбежав
на широкий двор, бросилась было к воротам, но в зачинавшемся уже рассвете увидала, что там
на лавочке
сидит караульный… В сад побежала, там ни души. Она дальше и дальше. Бежит, не переводя духа, и назади сада, вблизи Кириллиной пасеки, перелезает через невысокий плетень, а потом по задам возле длинного ряда крестьянских овинов бежит к
попу на край деревни.
На него одного вся надежда ее. Подбежав к дому отца Прохора, она крепко постучалась в окно.
Неточные совпадения
Потупился, задумался, // В тележке
сидя,
поп // И молвил: — Православные! // Роптать
на Бога грех, // Несу мой крест с терпением, // Живу… а как? Послушайте! // Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «Начинай!»
В светлом, о двух окнах, кабинете было по-домашнему уютно, стоял запах хорошего табака;
на подоконниках — горшки неестественно окрашенных бегоний, между окнами висел в золоченой раме желто-зеленый пейзаж, из тех, которые прозваны «яичницей с луком»: сосны
на песчаном обрыве над мутно-зеленой рекою. Ротмистр
Попов сидел в углу за столом, поставленным наискось от окна, курил папиросу, вставленную в пенковый мундштук,
на мундштуке — палец лайковой перчатки.
— Я пошел было уток стрелять
на озеро, а они все там
сидят. И
поп там, и Тушин, и попадья, и… ваша Вера, — с насмешкой досказал он. — Подите, подите туда.
Странную картину представлял теперь кош Зоси, где
на мягком бухарском ковре, поджав ноги,
сидел поп Савел, а Зося учила его играть в домино.
К полудню приехали становой и писарь, с ними явился и наш сельский священник, горький пьяница и старый старик. Они освидетельствовали тело, взяли допросы и сели в зале писать.
Поп, ничего не писавший и ничего не читавший, надел
на нос большие серебряные очки и
сидел молча, вздыхая, зевая и крестя рот, потом вдруг обратился к старосте и, сделавши движение, как будто нестерпимо болит поясница, спросил его: