Неточные совпадения
И полезли рабочие на
палубы из одной мурьи, из другой, из третьей, на всех восьми
баржах полезли наверх и становились вдоль борто́в посмотреть-поглядеть на хозяина.
— Своего, заслуженного просим!.. Вели рассчитать нас, как следует!.. Что же это за порядки будут!.. Зáдаром людей держать!.. Аль на тебя и управы нет? — громче прежнего кричали рабочие, гуще и гуще толпясь на
палубе. С семи первых
баржей, друг дружку перегоняя, бежали на шум остальные бурлаки, и все становились перед Марком Данилычем, кричали и бранились один громче другого.
Но разбойники по местам не пошли, толпа росла, и вскоре почти вся
палуба покрылась рабочими. Гомон поднялся страшный. По всему каравану рабочие других хозяев выбегали на
палубы смотреть да слушать, что деется на смолокуровских
баржах. Плывшие мимо избылецкие лодки с малиной и смородиной остановились на речном стрежне, а сидевшие в них бабы с любопытством смотрели на шумевших рабочих.
Косная меж тем подгребла под восьмую
баржу, но рабочий, что притащил трап, не мог продраться сквозь толпу, загородившую борт. Узнав, в чем дело, бросил он трап на
палубу, а сам, надев шапку, выпучил глаза на хозяина и во всю мочь крикнул...
На крайней
барже у самой кормы сидел на рогожке плечистый рабочий. Лапоть он плел, а рядом с ним сидел грамотный подросток Софронко, держа стрепанный клочок какой-то книжки. С трудом разбирая слова, читал он вслух про святые места да про Афонскую гору. Разлегшись по
палубе, широ́ко раскинувши ноги и подпирая ладонями бороды, с десяток бурлаков жарили спины на солнопеке и прислушивались к чтению Софронки.
Резко и бойко одна за другой вверх по Волге выбегали
баржи меркуловские. Целу путину ветер попутный им дул, и на мелях, на перекатах воды стояло вдоволь. Рабочие на
баржах были веселы, лоцманá радовались высокой воде, водоливы вёдру, все ровному ветру без порывов, без перемежек. «Святой воздух» широко́ расстилал «апостольские скатерти», и
баржи летели, ровно птицы, а бурлаки либо спали, либо ели, либо тешились меж собою. Один хозяин не весел по
палубе похаживал — тюлень у него с ума не сходил.
Сдав
баржи надежному, испытанному приказчику, взял он место на пароходе и в самом веселом расположении духа ступил на
палубу.
Его жест смутил Фому, он поднялся из-за стола и, отойдя к перилам, стал смотреть на
палубу баржи, покрытую бойко работавшей толпой людей. Шум опьянял его, и то смутное, что бродило в его душе, определилось в могучее желание самому работать, иметь сказочную силу, огромные плечи и сразу положить на них сотню мешков ржи, чтоб все удивились ему…
В темноте, на
палубе баржи, грузчики сбились в черную кучу и заворчали, как медведи, а староста, кончив молиться раньше всех, завизжал:
Неточные совпадения
Самгин охотно пошел; он впервые услыхал, что унылую «Дубинушку» можно петь в таком бойком, задорном темпе. Пела ее артель, выгружавшая из трюма
баржи соду «Любимова и Сольвэ». На
палубе в два ряда стояло десять человек, они быстро перебирали в руках две веревки, спущенные в трюм, а из трюма легко, точно пустые, выкатывались бочки; что они были тяжелы, об этом говорило напряжение, с которым двое грузчиков, подхватив бочку и согнувшись, катили ее по
палубе к сходням на берег.
Клим знал, что на реке арестантов ожидает рыжий пароход с белой полосою на трубе, рыжая
баржа;
палуба ее покрыта железной клеткой, и
баржа похожа на мышеловку.
Там, стоя на
палубе «Байкала», я видел, как буксирный пароход, тащивший большую
баржу с двумя сотнями солдат, утерял свой буксирный канат;
баржу понесло течением по рейду, и она пошла прямо на якорную цепь парусного судна, стоявшего недалеко от нас.
За пароходом на длинном буксире тянется
баржа, тоже рыжая; она прикрыта по
палубе железной клеткой, в клетке — арестанты, осужденные на поселение и в каторгу.
У горного берега стояли на якорях две порожние
баржи, высокие мачты их, поднявшись в небо, тревожно покачивались из стороны в сторону, выписывая в воздухе невидимый узор.
Палубы барж загромождены лесами из толстых бревен; повсюду висели блоки; цепи и канаты качались в воздухе; звенья цепей слабо брякали… Толпа мужиков в синих и красных рубахах волокла по
палубе большое бревно и, тяжело топая ногами, охала во всю грудь: