Неточные совпадения
Вина
не пейте, ни браги, ни пива, ничего хмельного, — вино кровь самого князя
врагов Божьих —
бойтесь к нему прикасаться, проклято оно Богом вышним.
— Уж вы, пожалуйста, Авдотья Марковна,
не открывайте, о чем мы говорили. Больше тридцати лет здесь живу, привык… а ежели восстановлю их против себя, мое положение будет самое горькое. Из любви к вам говорил я, из сожаленья, а
не из чего другого. Богом прошу,
не говорите ничего… А Денисова
бойтесь… Пуще всего
бойтесь… Это такой
враг, каких немного бывает. Смотрите же,
не погубите меня, старика, со всей семьей моей…
Словом, господин Голядкин вполне был доволен, во-первых, потому, что был совершенно спокоен; во-вторых, что не только
не боялся врагов своих, но даже готов был теперь всех их вызвать на самый решительный бой; в-третьих, что сам своею особою оказывал покровительство и, наконец, делал доброе дело.
Неточные совпадения
Враги! Давно ли друг от друга // Их жажда крови отвела? // Давно ль они часы досуга, // Трапезу, мысли и дела // Делили дружно? Ныне злобно, //
Врагам наследственным подобно, // Как в страшном, непонятном сне, // Они друг другу в тишине // Готовят гибель хладнокровно… //
Не засмеяться ль им, пока //
Не обагрилась их рука, //
Не разойтиться ль полюбовно?.. // Но дико светская вражда //
Боится ложного стыда.
И вот этот-то страшный человек должен был приехать к нам. С утра во всем доме было необыкновенное волнение: я никогда прежде
не видал этого мифического «брата-врага», хотя и родился у него в доме, где жил мой отец после приезда из чужих краев; мне очень хотелось его посмотреть и в то же время я
боялся —
не знаю чего, но очень
боялся.
Братья нам
враги,
боюсь их, уедем!» Я уж на нее цыкнула: «
Не бросай в печь сору, и без того угар в доме!» Тут дедушко дураков этих прислал прощенья просить, наскочила она на Мишку, хлысь его по щеке — вот те и прощенье!
Лживость, лукавство, трусость, малодушие, наушничество, кражи, всякого рода тайные пороки — вот арсенал, который выставляет приниженное население или, по крайней мере, громадная часть его, против начальников и надзирателей, которых оно
не уважает,
боится и считает своими
врагами.
Иногда набоб старался себя утешить тем, что Луша слишком занята своим доктором и поэтому нигде
не показывается, — это было плохое утешение, но все-таки на минуту давало почву мысли; затем иногда ему казалось, что Луша избегает его просто потому, что
боится показаться при дневном свете — этом беспощадном
враге многих красавиц, блестящих, как драгоценные камни, только при искусственном освещении.