Неточные совпадения
— Сегодня ж изготовлю, — молвила Макрина и, простясь с Марком Данилычем, предовольная пошла в свою горницу. «Ладно дельцо обделалось, — думала она. — После выучки дом-от нам достанется. А он, золотая киса, домик хороший поставит, приберет
на богатую руку, всем разукрасит,
души ведь не чает он в дочке… Скажет матушка спасибо, поблагодарит меня за
пользу святой обители».
Не то
на деле вышло: черствое сердце сурового отреченника от людей и от мира дрогнуло при виде братней нищеты и болезненно заныло жалостью. В напыщенной духовною гордыней
душе промелькнуло: «Не напрасно ли я пятнадцать годов провел в странстве? Не лучше ли бы провести эти годы
на пользу ближних, не бегая мира, не проклиная сует его?..» И жалким сумасбродством вдруг показалась ему созерцательная жизнь отшельника… С детства ни разу не плакивал Герасим, теперь слезы просочились из глаз.
Пошел я в свою келью, а дорогой у меня словно сердце схватило; пойду, думаю, к отцу Мартемьяну; он хошь и не любил меня, а все же старика Асафа, чай, помнит: может, и придумаем с ним что-нибудь
на пользу душе.
Неточные совпадения
— Устрой, господи, все
на пользу! — крестился старик. —
На что лучше… Николай-то Иваныч золотая
душа, ежели его в руках держать. Вере-то Васильевне, пожалуй, трудновато будет совладать с им
на первых порах… Только же и слово сказал: «в семена пойду!» Ах ты, господи батюшко!
Но — и в этом его личная мощь — ему вообще не часто нужно было прибегать к таким фикциям, он
на каждом шагу встречал удивительных людей, умел их встречать, и каждый, поделившийся его
душою, оставался
на всю жизнь страстным другом его и каждому своим влиянием он сделал или огромную
пользу, или облегчил ношу.
Мы вернулись в Ровно; в гимназии давно шли уроки, но гимназическая жизнь отступила для меня
на второй план.
На первом было два мотива. Я был влюблен и отстаивал свою веру. Ложась спать, в те промежуточные часы перед сном, которые прежде я отдавал буйному полету фантазии в страны рыцарей и казачества, теперь я вспоминал милые черты или продолжал гарнолужские споры, подыскивая аргументы в
пользу бессмертия
души. Иисус Навит и формальная сторона религии незаметно теряли для меня прежнее значение…
Зато другому слуху он невольно верил и боялся его до кошмара: он слышал за верное, что Настасья Филипповна будто бы в высшей степени знает, что Ганя женится только
на деньгах, что у Гани
душа черная, алчная, нетерпеливая, завистливая и необъятно, непропорционально ни с чем самолюбивая; что Ганя хотя и действительно страстно добивался победы над Настасьей Филипповной прежде, но когда оба друга решились эксплуатировать эту страсть, начинавшуюся с обеих сторон, в свою
пользу, и купить Ганю продажей ему Настасьи Филипповны в законные жены, то он возненавидел ее как свой кошмар.
И удивительное дело. Митя Смоковников, живший до тех пор только питьем, едой, картами, вином, женщинами, задумался в первый раз над жизнью. И думы эти не оставили его, а разворачивали его
душу всё дальше и дальше. Ему предлагали место, где была большая
польза. Он отказался и решил
на то, что у него было, купить именье, жениться и, как сумеет, служить народу.