Неточные совпадения
По вечерам и ярманочные, и городские трактиры битком набиты. Чаю выпивают количество непомерное. После, как водится, пойдут в ход закусочки, конечно, с прибавленьицем. В Москве — в Новотроицком, у Лопашева и в других излюбленных купечеством трактирах — можно только чай пить, но закусывать, а пуще того винца рюмочку выпить — сохрани Господи и
помилуй!.. Зазорное дело!.. У Макарья не то: там и московским, и городовым купцам, яко в
пути находящимся, по все дни и по вся ночи — разрешения на вся.
Неточные совпадения
— Вы вступаете в пору жизни, — продолжал священник, — когда надо избрать
путь и держаться его. Молитесь Богу, чтоб он по своей благости помог вам и
помиловал, — заключил он. «Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да простит ти чадо»… И, окончив разрешительную молитву, священник благословил и отпустил его.
Так, полдень мой настал, и нужно // Мне в том сознаться, вижу я. // Но так и быть: простимся дружно, // О юность легкая моя! // Благодарю за наслажденья, // За грусть, за
милые мученья, // За шум, за бури, за пиры, // За все, за все твои дары; // Благодарю тебя. Тобою, // Среди тревог и в тишине, // Я насладился… и вполне; // Довольно! С ясною душою // Пускаюсь ныне в новый
путь // От жизни прошлой отдохнуть.
Но здесь с победою поздравим // Татьяну
милую мою // И в сторону свой
путь направим, // Чтоб не забыть, о ком пою… // Да кстати, здесь о том два слова: // Пою приятеля младого // И множество его причуд. // Благослови мой долгий труд, // О ты, эпическая муза! // И, верный посох мне вручив, // Не дай блуждать мне вкось и вкрив. // Довольно. С плеч долой обуза! // Я классицизму отдал честь: // Хоть поздно, а вступленье есть.
—
Помилуйте, батюшка, как можно! — залепетал Тимофеич (он вспомнил строгий наказ, полученный от барина при отъезде). — В город по господским делам ехали да про вашу милость услыхали, так вот и завернули по
пути, то есть — посмотреть на вашу милость… а то как же можно беспокоить!
— Городок наш
милый относится к числу отодвинутых в сторону от
путей новейшей истории, поэтому в нем много важного и ценного лежит нетронуто, по укладкам, по сундукам, ожидая прикосновения гениальной руки нового Карамзина или хотя бы Забелина.