Неточные совпадения
Хоть Дарья Сергевна не поняла злого намека благородной приживалки, но как-то неловко стало ей, краска
показалась на бледном
лице.
Лицо ее новым отцу
показалось.
Покажется Татьяне Андревне, что у Микитушки глаза мутны аль в
лице побледнел, тотчас зачнутся расспросы: не болит ли головка, лихоманка не напала ли, не съел ли чего лишнего, не застудил ли себя.
Живее и живее напев, быстрее и быстрее вертятся в кругах. Не различить
лица кружащихся. Радельные рубахи с широкими подолами раздуваются и
кажутся белыми колоколами, а над ними веют полотенца и пальмы. Ветер пошел по сионской горнице: одна за другой гаснут свечи в люстрах и канделябрах, а дьякон свое выпевает...
А Петр Степаныч ровно живой стоит перед ней. Вьются темно-русые кудри, пышет страстью
лицо, горят любовью искрометные очи, гордо, отважно смотрит он на Дуню; а гул чтения в сионской горнице
кажется ей страстным напевом...
Мало погодя
показался Марко Данилыч. Весело махнул он картузом рыбникам. У всех нахмуренные
лица прояснились.
На бледном исхудалом
лице ее тревога
показалась, но никому не сказала она, о чем пишут к ней отец и Дарья Сергевна.
На этот раз твердый голос ее будто немного дрогнул, и, как ни укрыто было
лицо ее под двойною наметкой, Семену Петровичу
показалось, будто слеза блеснула на очах матери Филагрии. Но тотчас же все исчезло, и пред ним по-прежнему стояла спокойная, ничем не возмутимая мать игуменья.
— Нет, вы подумайте, — полушепотом говорила Нехаева, наклонясь к нему, держа в воздухе дрожащую руку с тоненькими косточками пальцев; глаза ее неестественно расширены,
лицо казалось еще более острым, чем всегда было. Он прислонился к спинке стула, слушая вкрадчивый полушепот.
Неточные совпадения
Предстояло атаковать на пути гору Свистуху; скомандовали: в атаку! передние ряды отважно бросились вперед, но оловянные солдатики за ними не последовали. И так как на
лицах их,"ради поспешения", черты были нанесены лишь в виде абриса [Абрис (нем.) — контур, очертание.] и притом в большом беспорядке, то издали
казалось, что солдатики иронически улыбаются. А от иронии до крамолы — один шаг.
Но река продолжала свой говор, и в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее.
Казалось, эти звуки говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или, лучше сказать, тут встали
лицом к
лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то со стороны и заявлял о совершенной своей независимости от первого.
Казалось, что весь этот ряд — не что иное, как сонное мечтание, в котором мелькают образы без
лиц, в котором звенят какие-то смутные крики, похожие на отдаленное галденье захмелевшей толпы…
По временам, однако ж, на
лице его
показывалась какая-то сомнительная улыбка, которая не предвещала ничего доброго…
Изумление
лиц, присутствовавших при этой загадочной сцене, было беспредельно. Странным
показалось и то, что градоначальник хотя и сквозь зубы, но довольно неосторожно сказал: